Часть 2.

60-ые годы

Это десятилетие по праву считается "золотым веком" авторской песни. Из нескольких сотен появившихся тогда ярчайших и талантливейших бардов просто невозможно выбрать несколько "самых лучших". Потому и список приведенных здесь авторов очень субъективен, за что и приносим свои извинения.

Владимир Семенович Высоцкий

О Высоцком не расскажешь в двух абзацах — слишком многое связано с этим именем у огромного числа людей.

Он родился и жил в Москве. В 1956 году окончил театр-студию при МХАТе. Играл в Театре миниатюр, в Драматическом театре им А. С. Пушкина, а с 1964 года — в Театре драмы и комедии на Таганке. Там он сыграл более 20 ролей. Снялся в тридцати художественных фильмах и телефильмах. Стихи писал с детства. Всего Высоцким было написано более 600 песен, многие из которых — к фильмам и спектаклям. Также писал прозу, сценарии и сказки.

Высоцкого вполне можно назвать самостоятельным явлением культурной жизни советского народа. Притом, что многие его песни были преданы "социалистической анафеме" действовавшим тогда режимом, а самому ему довольно долго запрещали выступать с концертами Высоцкий был кумиром такого количества людей, что власти при всем желании не осмеливались открыто применить к нему жесткие меры — например, такие, как к Александру Галичу. Он бросал вызов не только своей ярчайшей лирикой — вызов был во всем и в игре на театральной сцене (на спектаклях с его участием в зале не бывало пустующих мест), и в женитьбе на известной французской актрисе Марине Влади — мало кто мог решиться на такое в то время. Сегодня практически каждый автор-исполнитель называет его своим учителем. В действительности же он был им не только для своих коллег по цеху — все, кто слушал Высоцкого и пропускал его песни через себя, могут по праву считать себя его учениками.

Корабли постоят

Корабли постоят и ложатся на курс,

Но они возвращаются сквозь непогоды.

Не пройдет и полгода — и я появлюсь,

Чтобы снова уйти,

Чтобы снова уйти на полгода.

Возвращаются все, кроме лучших друзей,

Кроме самых любимых и преданных женщин.

Возвращаются все, — кроме тех, кто нужней.

Я не верю судьбе,

Я не верю судьбе, а себе — еще меньше.

Но мне хочется думать, что это не так, —

Что сжигать корабли скоро выйдет из моды.

Я, конечно, вернусь, весь в друзьях и мечтах.

Я, конечно, спою,

Я, конечно, спою, — не пройдет и полгода.

Александр Аркадьевич Галич

Галич был, пожалуй, самым реакционным, самым запрещенным и самым "показательно наказанным" бардом в СССР.

Он родился в Москве, но детство провел в Крыму, в Севастополе. Позже снова вернулся в Москву. В 1938 году окончил театральную студию им. Станиславского. Актер, поэт, драматург, автор около 20 пьес и сценариев к кинофильмам, лауреат нескольких отечественных и международных премий, в том числе Сталинской и Государственной премий СССР, член Союза писателей и Союза кинематографистов — в общем, как говорится, жизнь удалась. У него была шикарная квартира, собственное авто, в деньгах никогда не нуждался

Казалось бы, чего еще надо? А вот поди ж ты. Душа Галича не могла спокойно выносить того надругательства над совестью человека, которое безраздельно властвовало в его стране. Долгим и непростым был путь этого художника от невинных комедий и остроумных скетчей до песен и поэм протеста, исполненных пафоса гнева и боли, от респектабельного положения в официальном Союзе писателей до жизненно опасного членства в Комитете по защите прав человека, возглавляемом в те времена Андреем Сахаровым, с которым Александра Аркадьевича до конца жизни связывала самая сердечная дружба. Но тем значительнее и выше видится нам сейчас его высокая судьба. За свои "антисоветские" песни он был в начале семидесятых исключен из обоих Союзов, а затем буквально выдавлен из страны — в июне 1974 года ему пришлось покинуть Родину.

Галич работал на радио "Свобода" в Мюнхене, затем в Париже руководил секцией культуры. Там же и погиб при не совсем понятных обстоятельствах — его убило током на пороге собственного дома. Похоронен на русском православном кладбище в Сент-Женевьев де Буа близ Парижа. В 1988 году был официально реабилитирован на Родине. Посмертно.

Старательский вальсок

Мы давно называемся взрослыми

И не платим мальчишеству дань,

И за кладом на сказочном острове

Не стремимся мы в дальнюю даль.

Ни в пустыню, ни к полюсу холода,

Ни на катере... к этакой матери.

Но поскольку молчание — золото,

То и мы, безусловно, старатели.

Промолчи — попадешь в богачи !

Промолчи, промолчи, промолчи !

И не веря ни сердцу, ни разуму,

Для надежности спрятав глаза,

Сколько раз мы молчали по-разному,

Но не против, конечно, а за !

Где теперь крикуны и печальники ?

Отшумели и сгинули смолоду...

А молчальники вышли в начальники,

Потому что молчание — золото.

Промолчи — попадешь в первачи !

Промолчи, промолчи, промолчи !

И теперь, когда стали мы первыми,

Нас заела речей маята,

И под всеми словесными перлами

Проступает пятном немота.

Пусть другие кричат от отчаянья,

От обиды, от боли, от голода !

Мы — то знаем — доходней молчание,

Потому что молчание — золото !

Вот так просто попасть в богачи,

Вот так просто попасть в первачи,

Вот так просто попасть в палачи :

Промолчи, промолчи, промолчи !

Ким Юлий Черсанович

С творчеством Юлия Кима знакомы буквально все (правда, не все об этом знают). Чтобы в этом убедиться, достаточно вспомнить песни из кинофильмов "Бумбараш" или "Двенадцать стульев", написанные под псевдонимом "Ю. Михайлов".

Юлий Ким родился практически в канун страшного 37-го в Москве, в семье переводчика с корейского языка. Ему не было и года, когда отца репрессировали и, вероятно, сразу уничтожили -10 лет без права переписки в те времена, как правило, означали расстрел. Мать была сослана и семь лет провела а лагерях. Ким вырос у родственников. В 1945-м, когда мама Юлика вернулась домой, они поселились подальше от Москвы, а потом и вовсе перебрались в Туркмению.

С 1954 года Юлий Черсанович учился в московском пединституте, летом работал по направлению учителем на Камчатке, а с 1963 года преподавал в специнтернате дня особенно одаренных детей при Московском университете. Еще со школы он начал сочинять песни и исполнять их под гитару, организовывал самодеятельные театры и писал для них пьесы. В 60-е годы его песни наравне с песнями Галича, Высоцкого, Окуджавы и других бардов пользовались большой популярностью и распространялись в "магнитиздате". В эти же годы Ким становится активным участником правозащитного движения. В 1968 году его отстраняют от преподавания в школе и обкладывают плотной блокадой, отныне участие Кима в создании любого фильма или спектакля означает его закрытие. Тогда-то и родился псевдоним.

Юлий Черсанович поневоле отходит от общественной деятельности и под вымышленной фамилией начинает сотрудничать с театром и кино, пишет песни и пьесы. В 1986 году вышла первая пластинка с песнями Кима, с 1987-го начинают публиковаться его стихи, а в 1990 году были напечатаны его первые книги "Творческий вечер" и "Летучий ковер".

Отчаянная песенка учителя обществоведения

Люди все, как следует, спят и обедают,

чередуют труд и покой.

А я, бедный, общество ведаю, ведаю...

А оно заведует мной.

А оно все требует, чтоб его ведали,

изучали вдоль, поперек.

И, притом, не как-нибудь хитро и въедливо,

а вот только так и назубок.

А меня учащие вовсе замучили:

не жалея сил молодых,

ставят мне вопросики острые, жгучие,

а я все сажуся на них.

Я им говорю: дескать, так-то и так-то, мол,

а если не так, значит, ложь.

А они кричат: "А где факты, мол, факты, мол?

Аргументы вынь и положь!"

И хоть я совсем человек не воинственный,

все-таки погожу, погляжу,

а потом возьму аргумент свой единственный,

выну и на них положу...

Выберу я ночку глухую, осеннюю,

уж давно я все рассчитал,

лягу я под шкаф, чтоб при слабом движении

на меня упал "Капитал"!

Новелла Николаевна Матвеева

"Как сложилась песня у меня,

Вы спросили? Что же вам сказать?

Я сама стараюсь у огня

По частям снежинку разобрать..."

Эту необыкновенно талантливую девушку, стремительно взошедшую на бардовский небосклон в начале шестидесятых и сразу же ярко на нём засиявшую, красивой назвать было трудно. Но написанные ею песни, которые она исполняла с таким мастерством, с такой искренностью, — были просто прекрасны. Они моментально распускались в душе у каждого слушавшего их огромным тёплым цветком, и трогательная в своей некрасивости внешность исполнительницы тут же становилась как бы продолжением песни.

Самуил Маршак называл её лирику "рыцарски щедрой, поскольку она не ворчливо умудрённая, а детски мудрая и всегда на стороне самого беззащитного". Как поэтесса Новелла Матвеева ещё в советское время была хорошо известна не только у нас, но и в "странах развитого капитализма" — её книги были переведены на несколько европейских и восточных языков. Некоторые песни исполняли с эстрады Елена Камбурова, Алла Пугачева...

Уроженка Царского Села, что под Петербургом, сейчас Новелла Николаевна живёт в Москве. Песни на свои стихи стала писать в 1957 году, гораздо позже — с 1972-го — пишет музыку на стихи И. Кауру. В 1962 году окончила Высшие литературные курсы при Литературном институте им. А. М. Горького, а ещё за год до этого она получила членский билет Союза писателей СССР.

Девушка из харчевни

Любви моей ты боялся зря —

Не так я страшно люблю.

Мне было довольно видеть тебя,

Встречать улыбку твою.

И если ты уходил к другой,

Иль просто был неизвестно где,

Мне было довольно того, что твой

Плащ висел на гвозде.

Когда же, наш мимолетный гость,

Ты умчался, новой судьбы ища,

Мне было довольно того, что гвоздь

Остался после плаща.

Теченье дней, шелестенье лет,

Туман, ветер и дождь.

А в доме события — страшнее нет:

Из стенки вынули гвоздь.

Туман, и ветер, и шум дождя,

Теченье дней, шелестенье лет,

Мне было довольно, что от гвоздя

Остался маленький след.

Когда же и след от гвоздя исчез

Под кистью старого маляра,

Мне было довольно того, что след

Гвоздя был виден вчера.

Любви моей ты боялся зря.

Не так я страшно люблю.

Мне было довольно видеть тебя,

Встречать улыбку твою.

И в теплом ветре ловить опять

То скрипок плач, то литавров медь...

А что я с этого буду иметь,

Того тебе не понять.

Юрий Алексеевич Кукин

Юрий Кукин может служить эталонным образцом "барда" в представлении самого обычного среднестатистического гражданина, немного знакомого с жанром авторской песни: довольно нехитрая игра на гитаре (не всегда, кстати, идеально настроенной), голос — обычный, что называется, "из толпы", незатейливые и бесхитростные мелодии. И — стихи. Необыкновенные, берущие за душу стихи о самых, казалось бы, обыкновенных, негромких вещах: дорогах, сказках, мечтах, одиночестве, необходимости тепла и доброты. И странное дело: все названные "любительские недочеты" так монтируются с этими стихами, что песня становится настоящей не вопреки им, а благодаря. Это, наверное, можно объяснить. Но не хочется. Хочется просто слушать...

Юрий Кукин родился в посёлке Сясьстрой Ленинградской области и до 1973 года жил в Петергофе. В 1954 году с отличием окончил Ленинградский институт физкультуры им. П. Ф. Лесгафта, работал тренером по фигурному катанию в детских спортивных школах Петродворца, Ломоносова и Ленинграда. Писать песни начал ещё в 1948 году, но это были в основном джазовые зарисовки — Юрий был завзятым джазменом, играл на барабане в любительском "бэнде". Потом начал писать лёгкие смешные песенки для институтских капустников. И только в 1963 году, во время первой геологической экспедиции в Горную Шорию, стали появляться те самые "кукинские" песни. А потом были Камчатка, Дальний Восток, Памир. С середины семидесятых Кукин стал артистом Ленинградской областной филармонии, выступал от Ленконцерта и ленинградского театра-студии "Бенефис". И хотя теперь он обычно поёт не у костра в штормовке и "болотниках", а в обычном костюме в концертном зале, его песни не становятся от этого другими, потому что в них — душа и талант.

Город

Горы далекие, горы туманные, горы,

И улетающий, и умирающий снег.

Если вы знаете — где-то есть город, город,

Если вы помните — он не для всех, не для всех.

Странные люди заполнили весь этот город:

Мысли у них поперек и слова поперек,

И в разговорах они признают только споры,

И никуда не выходит оттуда дорог.

Вместо домов у людей в этом городе небо,

Руки любимых у них вместо квартир.

Я никогда в этом городе не был, не был,

Я все ищу и никак мне его не найти.

Если им больно — не плачут они, а смеются,

Если им весело — вина хорошие пьют.

Женские волосы, женские волосы вьются,

И неустроенность им заметет уют.

Я иногда проходил через этот город —

Мне бы увидеть, а я его не замечал.

И за молчанием или за разговором

Шел я по городу, выйдя и не повстречав.

Поездом — нет! Поездом мне не доехать.

И самолетом, тем более, не долететь.

Он задрожит миражом, он откликнется эхом.

И я найду, я хочу, и мне надо хотеть.

Александр Моисеевич Городницкий

Исключительно интересный и необычный бард. Необычен уже хотя бы тем, что практически единственный из "аксакалов" жанра почти никогда не аккомпанирует себе сам — то ли руки не дошли освоить как следует музыкальный инструмент, то ли просто душа не лежит...

Однако стоит лишь послушать суровый авторский речитатив — и понимаешь, что не в сопровождении главное.

Родился Александр Моисеевич в Ленинграде. Во время войны пережил блокаду в осажденном городе. В 1957 году окончил геофизический факультет Ленинградского горного института имени Г. В. Плеханова. Геолог, океанолог, доктор геолого-минералогических наук, профессор, академик Российской Академии естественных наук. Работал в НИИ геологии Арктики, в геологических партиях в районе Игарки, начальником геологического отряда в Туруханском крае. С 1962 года ходит на исследовательских судах. Принимал участие во многих океанологических экспедициях как сотрудник Института океанологии имени Ширшова АН СССР. Автор более 230 научных работ, статей.

Впрочем, не потому знает и любит его всё русскоязычное население планеты — кроме своих заслуг перед наукой, Городницкий известен как замечательный поэт и бард. Его песни становились народными в полном смысле слова. Их поют туристы и ученые, министры и зэки, и даже, говорят, пел хор имени Пятницкого... (Недаром не слишком почитаемый им Есенин считал, что в России поэту, чтобы быть популярным, необходимо писать песни, "не то так и помрешь Пастернаком".) В 1972 году, став членом Союза писателей, Городницкий перебрался в Москву, где и живёт поныне. Член и председатель жюри многих фестивалей АП, в том числе — знаменитого Грушинского.

Атланты

Когда на сердце тяжесть

И холодно в груди,

К ступеням Эрмитажа

Ты в сумерки приди,

Где без питья и хлеба,

Забытые в веках,

Атланты держат небо

На каменных руках.

Держать его махину

Не мед со стороны.

Напряжены их спины,

Колени сведены.

Их тяжкая работа

Важней иных работ:

Из них ослабни кто-то —

И небо упадет.

Во тьме заплачут вдовы,

Повыгорят поля.

И встанет гриб лиловый

И кончится Земля.

А небо год от года

Все давит тяжелей,

Дрожит оно от гуда ракетных кораблей.

Стоят они — ребята,

Точеные тела,

Поставлены когда-то,

А смена не пришла.

Их свет дневной не радует,

Им ночью не до сна.

Их красоту снарядами уродует война.

Стоят они навеки,

Уперши лбы в беду,

Не боги — человеки,

Привыкшие к труду.

И жить еще надежде

До той поры пока

Атланты небо держат

На каменных руках.

Евгений Исаакович Клячкин

Родился в 1934 г. в Ленинграде. В войну воспитывался в детдоме. Окончил Ленинградский инженерно-строительный институт (1957 г.) по специальности "городское строительство и хозяйство".

Работал инженером-проектировщиком в строительных организациях Ленинграда, затем — в ленинградском отделении худфонда.

Песни начал писать в 1961 году сначала на стихи других поэтов, затем преимущественно на собственные. Он был одним из первых, кто начал писать песни на стихи никому тогда не известного питерского поэта — Иосифа Бродского. Потом, когда Бродского оценили и признали, примеру Клячкина последовали многие. Но тогда он был первым. Два года посещал семинар по работе с самодеятельными композиторами при Ленинградском отделении Союза композиторов СССР. Лауреат конкурсов туристской песни 1 Всесоюзного похода молодежи в Бресте в 1965 г, II Всесоюзного конкурса на лучшую туристскую песню в 1968 г. Член и председатель жюри многих фестивалей. Выступал от Ленконцерта и Росконцерта. Два диска-гиганта на фирме "Мелодия" (1987 год — песни на свои стихи, 1990-й — на стихи Иосифа Бродского). В апреле 1990-го эмигрировал в Израиль, где и скончался четыре года спустя.

Мокрый вальс

Как непрочны двери у страны доверья

Для того, кто верит только в замки.

Значит неизбежно гасит нашу нежность

Нашу нежность тяжесть чьей-то руки.

Что нас больше учит — время или случай

Вряд ли важно если даже поймешь.

Но, когда нас давит сон страшнее яви

Выйди ночью под мерцающий дождь.

Все надежды, слышишь, он тебе надышит

Дождь бессонный шелестящий в ночи.

Плеск оваций в зале или губ касанье

Губ касанье можно в нем различить.

И пока над нами голубое пламя

Неизвестной нас хранящей звезды.

Будет как и прежде сердце греть надежда

Унося нас далеко от беды.

Арон Яковлевич Крупп

Собственно, Ароном Яковлевичем он был только на работе, и то лишь для немногих. Для друзей же и слушателей, в том числе и тех, кто родился уже после его трагической гибели, он был и остается Ариком — многие даже не знают, что это не полное имя.

Именно оно смотрит с обложек всех сборников его стихов. И в этом нет ни толики неуважения или панибратства — таким уж он был, Арик Крупп.

Можно сказать, путешественником его сделала сама жизнь. Родился в "Даугавпилсе, в войну жил в эвакуации в Алма-Ате, потом — в Лиепае. Там же, будучи еще школьником, Арик начал писать первые песни на собственные стихи. В 1964 году, окончив Ленинградский институт киноинженеров, он по распределению уехал в Минск и стал инженером на заводе им Н. И Вавилова. Его главной страстью были горный туризм и альпинизм — он "болел" Севером, участвовал в сложных походах по Саянам, Кольскому полуострову, Приполярному Уралу... "Самая большая ценность похода в том, что через несколько дней после его окончания ты вдруг замечаешь, что стал чуть другим, чуть лучше, чем был раньше, чем-то чуть богаче. " Это строки из его последнего письма, отправленного с Саян, из Верхней Гутары. Песню о Саянах он написать не успел. 25 марта 1971 года на спуске с саянского перевала Пихто Арик Крупп и восемь его товарищей погибли под снежной лавиной. В записной книжке, найденной в его рюкзаке, остались несколько строк — вероятно, набросок новой песни:

Саяны — это хвойный пес и белизна берез,

Саяны — это синь небес и мартовский мороз,

И в пасти черно-белых гор таблеточка луны...

Он написал почти семьдесят песен, многие из которых до сих пор поются на туристских маршрутах и в альпинистских лагерях по всему бывшему Союзу. Чаще всего их считают народными...

Хочется жить

А всё-таки, всё-таки хочется жить,

Даже когда окончательно ясно,

Что выдуманные тобой миражи

Скоро погаснут, скоро погаснут.

Гаснут, и, значит, к началу пути

Снова ты брошен, а путь давно начат...

Трудно, а всё-таки надо идти.

Хочется жить, невозможно иначе.

Хочется, хочется жить.

А всё-таки, всё-таки хочется петь,

Даже когда в сердце песням нет места.

Только б не сдаться и только б успеть

Спеть свою самую главную песню.

Ставь против горя свою доброту —

Это, наверное, кое-что значит.

Пусть даже песня застрянет во рту,

Хочется петь, даже если ты плачешь.

Хочется, хочется петь.

А всё-таки, всё-таки хочется взять

Мир окружающий в долг под проценты

И, на ладонях держа, осязать

Спящих дыханье и пульс континентов,

Чтобы потом, раздавая долги,

Сердцем и памятью стал ты богаче.

Тратя себя, ты себя сбереги.

Хочется взять, невозможно иначе.

Хочется, хочется взять.

Хочется, хочется петь.

Хочется, хочется жить!..

Вера Матвеева

Вера Матвеева прожила всего 31 год...

Она родилась и выросла в городе Куйбышевке-Восточной Хабаровского края в семье военного инженера. Много пела с самого раннего детства, у нее был чудесный голос — колоратурное сопрано. После школы переехала в Москву, работала на машиностроительном заводе разнорабочим, потом — корректором в "Московском комсомольце", еще позже — лаборантом в Артиллерийской академии.

В 1970 году окончила московский инженерно-строительный институт, и в это время врачи обнаружили у нее саркому мозга. Известный нейрохирург, профессор С. Н. Федоров провел операцию крайне удачно, но возможный срок жизни определил — четыре-шесть лет максимум. Знала ли об этом Вера? О таком пациентам обычно не говорят, но не знать невозможно. Впрочем, как невозможно и знать.

Дальше были шесть лет работы корреспондентом журнала "Наука и жизнь", создания песен и отчаянного желания жить. Она была самым юным членом так называемого СМОГа — Союза Молодых Гениев, известного именами бардов Бережкова, Луферова, Мирзаяна, поэта Леонида Губанова. Потом любовь — безумная, всепоглощающая, как это свойственно истинным поэтам. Затем замужество, резкое обострение болезни и год умирания.

С 1981 года в Подмосковье ежегодно проходят туристские слеты памяти Веры Матвеевой.

Прогулка по городу

Не ищи меня, пожалуйста,

Я ушла гулять по городу

Полутенью, полусветом

Мимо заспанных домов.

Я спасу от одиночества

Эти улицы и дворики,

Позабытые домами

Ради отдыха и снов.

Я ушла гулять по городу,

Слушать ветер и безветрие.

Тихий дождик пусть размоет

И сотрёт мои следы.

Не ищи меня, пожалуйста,

Потому что больше нет меня:

Я ушла в вечерний город —

Царство грёз и темноты.

И отсюда мне не выбраться —

Это что-то непонятное :

Заманил меня в ловушку

Этот город-крысолов.

Жарким лепетом безумного

Прошептал слова невнятные

И повёл меня, и бросил

В лапы вымыслов и снов.

Если скажут, что погибла я,

Если где-нибудь услышишь вдруг,

Что заснула — не проснулась, —

Не печалься и не верь.

Не заснула я, любимый мой,

Я ушла гулять по городу, —

Просто вышла и бесшумно

За собой закрыла дверь.