— У вас случайно мигрень не бывает? – спрашивает Яшка-артиллерист у своей собеседницы.

— Ой, да у нас тут никто не бывает, — со вздохом отвечает словоохотливая Трандычиха...

Из оперетты "Свадьба в Малиновке".

Атланта, конечно, не провинциальная Малиновка — кое-кто все же у нас бывает. Не так часто, как хотелось бы, но бывает. А иногда заглядывают к нам даже такие люди, о встрече с которыми можно было бы только мечтать раньше, в пору пребывания там, на большой земле.

Совсем недавно наш город посетил с концертной программой человек, которому Булат Окуджава в свое время посвящал стихи, а Зиновий Герд называл его "бесценный мой Юлик".

Что для меня Юлий Ким?

Если коротко, живая легенда.

Автор огромного количества популярных песен для кино и театров. Один из тех, кто шел к нашему нынешнему времени смелее других и быстрее других. Кто сумел преодолеть немилости властей и стойко пытается преодолевать сегодня немилости коварной болезни, которая подкралась к нему еще два года назад и с которой справиться оказалось посложнее, чем с властями. Но он, судя по всему, справляется. И знаете как? Песнями.

Вот и в Атланту приехал он не один, а со своей неразлучной спутницей – гитарой.

И болезнь вынуждена была отступить на задний план, за кулисы, подальше от посторонних глаз.

В моем распоряжении оказалось не более 10 минут, чтобы переброситься несколькими репликами с Юлием Кимом, прямо перед началом концерта.

Блиц-интервью

— Где вы сейчас живете?

— Главным образом — в Москве, а отчасти – в Израиле, гражданином которого я стал, так сказать, по совместительству. В Израиле у меня есть небольшое жилье, и я время от времени туда наезжаю, по два раза в год, по два месяца каждый раз.

— Два слова об этой стране.

— Израиль – это моя вторая родная страна, после России. Так случилось по судьбе, и я совершенно там себя не чувствую за границей, потому что все проблемы этой страны мне очень близки.

— Вы известный поэт, композитор, бард. После Высоцкого, после Булата Окуджавы вы, с моей точки зрения, один из тех, кого можно поставить в один ряд с ними. Кого бы вы еще причислили к этому кругу?

— Если говорить о бардах первого призыва, то вы, конечно, забыли упомянуть еще Галича, Новеллу Матвееву, Юру Визбора, Александра Городницкого. Что же касается дальнейших поколений, то для меня... я сейчас не перечисляю знаменитые и хорошо известные имена... а сразу назову имя барда, который в настоящее время представляется мне бардом номер один. Михаил Щербаков! Это сложившийся, безусловный, несомненный мастер русского стиха, очень индивидуальный в своей особенной музыке. Это бард стопроцентный, потому что у него слияние стиха с музыкой, как мне кажется, идеальное.

— Вы познали за свою жизнь и взлеты, и падения, — все. Скажите, что для вас является точкой опоры?

— Хороший вопрос. Не помню в точности, кто-то сказал: самое главное, что есть в человеке – это нравственное чувство. Вот, наверное, оно.

— Как вам сейчас пишется?

— Иногда с трудом, иногда – с легкостью. Раз на раз не приходится.

— У вас много книжек?

— Книжек, наверное, десять.

— Их можно где-то купить?

— Нет-нет-нет. Я вовсе не модный автор, и мои книжки достаточно долго лежат на прилавках, так что тут мне особенно хвастаться нечем.

— Вы никогда не пытались сделать что-нибудь, чтобы ваши книги попали за границу?

— Они в небольших количествах имеются в некоторых книжных магазинах Америки. Я сам недавно купил в Нью-Джерси 5 экземпляров.

— Песни по-прежнему рождаются у вас?

— Конечно. Обычно песни я пишу, когда возникают предложения от кино или от театра, так как я главным образом снабжаю песнями спектакли и фильмы. Как только возникает проект, я сразу же сажусь и работаю. Нет проекта – я нахожусь в простое. Иногда, правда, внутри простоя вдруг приходит в голову какая-нибудь идея – и возникает песня сама по себе.

— После этих гастролей вы возвращаетесь в Москву?

— В Москву. А через некоторое время снова поеду в Израиль.

— Я хочу вам пожелать здоровья.

— Спасибо. Передайте привет атлантовцам. Другого слова придумать что-то не могу.

Как прошел концерт?

Юлий Ким безраздельно овладел вниманием зала уже с первых минут. Вообще, следует сказать, его выступления, где бы они не проходили, всегда обречены на успех. Потому что, во-первых, он блистательный рассказчик, комментирующий сюжеты создания своих песен с юмором и самоиронией. Во-вторых, он замечательный исполнитель своих произведений, донося до слушателей всвозможные нюансы своих песен с помощью одного лишь голоса и гитары. В-третьих, от него исходит такая энергия доброты, нравственности и порядочности, что зал не может не откликнуться на это ничем другим, кроме взаимности.

Что еще можно сказать о Юлии Киме? Впрочем, стоп! Все, что можно было сказать о прославленном барде, сказал еще раньше Булат Окуджава. Ему и слово.

***

Вот приходит Юлий Ким и смешное напевает.

А потом вдруг как заплачет, песню выплеснув в окно.

Ничего дурного в том: в жизни всякое бывает –

То смешно, а то и грустно, то светло, а то темно.

Так за что ж его тогда не любили наши власти?

За российские ли страсти? За корейские ль глаза?

Может быть, его считали иудеем? Вот так здрасьте!

Может, чудились им в песнях диссидентов голоса?

Страхи прежние в былом. Вот он плачет и смеется,

И рассказывает людям, кто мы есть и кто он сам.

Впрочем, помнит он всегда, что веревочка-то вьется.

Это видно по усмешке, по походке, по глазам.

Лев Рахлис, Атланта

http://apksp.narod.ru/kimstat48.html