Наверное, с легкой руки кого-то из коллег-журналистов у Изольды Константиновны — первой жены Владимира Высоцкого — сложился имидж совершенно недоступной особы, репортеров не выносящей на дух. Есть воспоминания о поэте и барде Людмилы Абрамовой, Марины Влади — второй и третьей жен Высоцкого, но не Изольды Константиновны. Почему? Разобраться в истинности-ложности такого общественного восприятия Изы Высоцкой помог случай, а точнее, гастроли Нижнетагильского театра в Кривом Роге. Изольда Константиновна открыла дверь гостиничного номера без настороженности, но и без показного радушия.

— Как вы познакомились с Высоцким?

— С Володей мы вместе учились: я на третьем курсе, он на первом. По жизни у нас с ним разница в один год, по студии — в два. Учебное заведение — маленькое, на четыре курса. На каждом курсе 18-20 человек. Все мы, естественно, друг друга знали. Потом Володя был занят в нашем спектакле — изображал солдата в гостинице "Астория". У нас все сложилось естественно, замечательно.

— Так вы рискнете дать определение любви?

— Что вам сказать о любви? О ней и не говорится как-то. Если это дается человеку в жизни — это огромное счастье. Сейчас другие ценности. Я прожила трудную жизнь, можно сказать, очень тяжелую. И все же считаю себя счастливым человеком. У меня случилась та главная встреча, которая греет всю жизнь. Володи уже много лет нет, а у меня ощущение, что он далеко и в то же время рядом. Неважно, что мы разошлись. Все годы, всю жизнь я была с ним. После развода у нас происходили редкие встречи — нечаянные, очень интересные — нам их дарила судьба. Мы всегда чувствовали себя родными, близкими людьми. Между нами был свет, который согревает, помогает жить, помогает не озлобиться, очищает и как бы приподнимает души.

— Вы любили только Володю Высоцкого?

— Как вам сказать. У меня были мужья. Я честно старалась любить их, и мне казалось, что люблю. Но прошло много-много лет, мне уже за шестьдесят. Родным и близким остается именно Володя. Не потому, что его имя так знаменито. Мне близок, дорог тот мальчик, который тогда еще не был известен, но был по-особенному ярок. Ему было 19, мне 20 (сыну моему уже 33). Мне дороги наши человеческие отношения, Володя как талантливый, великодушный человек. Именно человек. В свои 19 лет он был мужчиной — по-настоящему, по-большому, по-крупному. Сейчас мужику 40-50, а он все еще мальчик. Только теперь, когда стали взрослыми мои сын и племянник, понимаю, что мужчина может быть и слабым, и рассеянным. Я выросла во время войны, совсем ребенком общалась с десантниками — отчаянно-веселыми мужчинами. Потом был Володя, который просыпался и сразу включался в жизнь. Он знал, чего хочет, любил всех людей. Любил общаться с детьми, со стариками — с кем угодно. Жизнь во всех проявлениях была для него чрезвычайно интересна. И он забывал о себе, поэтому так быстро и сгорел. У меня много друзей. Все они, в основном, связаны или с тем временем, или с Володей. После гастролей поеду к Володиному однокласснику, мы с ним дружим до сих пор.

— Наверное, вас часто спрашивают: почему вы расстались?

— Ну, как в жизни случается? Вот, случилось. Сыграли свою роль разные обстоятельства. Честно говоря, я и сама не знаю. Нет конкретной причины. Расстались, и все. Наверное, это судьба: встретились, какое-то время побыли вместе и пошли дальше, в другую жизнь. Но мы никогда не порывали друг с другом в человеческом плане. Володя оставался прекрасным другом и товарищем, а для него друзья, дружба — это святое. Это сейчас слово "товарищ" — что-то ругательное.

— А долго вы были вместе?

— Не знаю, как вам ответить. Что даст вам день регистрации, если мы поставили штамп в паспорте, будучи не один год мужем и женой? Никто из нас не относился щепетильно к бумагам. Тогда ЗАГС нужен был для прописки, еще чего-то. У нас было чувство, желание жить вместе, была любовь. Конечно, есть даты регистрации брака, развода, но они совсем не совпадают с вехами человеческой жизни. В своей книге Алла Демидова опубликовала все даты, касающиеся меня, Марины Влади, Люси Абрамовой и Володи. Я поразилась: зачем? Это бестактно. Зачем они обывателям? Когда меня принимали в партию, я страдала: сейчас устав начнут спрашивать, а я чего-то не знала, но у меня спросили: почему вы развелись в 1965-м и сын родился в 1965-м? Это все, что их интересовало.

— Вы поддерживаете отношения с другими женами Высоцкого?

— С Мариной Влади мы вообще не контактировали. Как-то я была в Москве, и она через своих посредников — Севу Абдулова и других — пыталась наладить со мной контакты. Ее интересовало (я так поняла), не осталось ли Володиных черновиков. Нет, не осталось. Я ее видела на Таганке, когда отмечали в театре 50-летие Володи. Я была с семьей — отцом и матерью.

— Вы в претензии к журналистам из-за того, что они иногда пишут?

— Была в претензии. С одним болгарским журналом вообще можно было судиться — полное безобразие. Но вы сами понимаете, что такое судиться, да еще с иностранным автором. Дело для меня было беспроигрышным, но его нужно было поднять, нанять адвоката, поехать туда... Ведь сил никаких нет — надо работать, кормить семью. Сегодня с этим буду судиться, завтра — с другим, а жить когда? Кроме этой, других, таких уж яростных, неприличных публикаций не было. Ну а мелочь какая-нибудь, иногда и не вранье, а выдумки какие-то странные, случались. Так, написал один журналист, что встретился со мной, когда я сломала руку. Не ломала я руку, может, еще сломаю.

— Часто ли приезжают в Тагил журналисты?

— Конечно, интерес, очень большой. Год назад в Москве работала бригада телеканала "Берлин-Париж" из Германии. Они снимали фильм о Володе, пригласили на съемки и меня — я приняла приглашение. Мы с Володей связаны юностью, молодостью — это истоки, начало. Пока Володя был жив, меня мало беспокоили, всех занимали Марина Влади и Люся Абрамова. А сейчас, отыграв все версии, многие люди становятся навязчивыми, настырными — притом всюду. И в магазине, и на базаре. Приятного мало, когда подходят и спрашивают: "Правда, что вы?.." С годами я к этому привыкла, смирилась. Что делать? Люди могут быть милыми, хорошими и — такими.