Был, недавно, еще один источник сверхчеловеческого идеала — это идущий к гибели советский социализм для слабых.

К годовщине рождения Высоцкого

Человеку присущи слабости. Поэтому в обществе, организованном по принципу "война всех против всех", наверху оказывается сильнейший. А так как на войне — как на войне — не до морали, то в понятие "сильнейший" входит не только физическая, интеллектуальная и волевая незаурядность, но и умение не считаться с тем, что принято, если такой "расчет" ведет к успеху. В свободной конкуренции побеждают супермены.

ХХ век — эпоха нового всплеска мечты о них. Почему? Во-первых, капитализм вступил в новую фазу: побеждать стал не тот, кто более незауряден, а тот, у кого стартовый капитал больше в данном туре конкуренции. Во-вторых, социализм стал теснить. ХХ век (есть мнение) явился началом перехода человечества к социализму, который не мытьем (по Марксу), так катаньем (по Рузвельту, с его государственным вмешательством в хозяйство в интересах социума) — все равно утвердится на планете. И тогда,— как реакция и как мечта о борьбе дарований,— возникла индустрия иллюзий: "Смотри, как некоторые возносятся из низов, ты не хуже, тебе просто не повезло или ты просто не решился, надо верить в свой шанс и тогда..."

Время нашего послесоветского первичного капитализма особенно способствует таким мечтам: мы ж все были, кажется, почти равны — и вот...

Но был, недавно, еще один источник сверхчеловеческого идеала — это идущий к гибели советский социализм для слабых. Кто преисполнился пафосом настоящей борьбы за справедливость (т. е. совсем не коммунист у власти), того не смущали все уменьшавшиеся шансы победить. Наоборот, ярость его борьбы все возрастала. И был среди них первым Владимир Высоцкий. А от индивидуалистических суперменов, геройствующих за себя, он отличался геройством за правое дело.

Однако нечеловеческое требование ВСЕ подчинять победе сходно же для всех героев во все времена. Отчего ж сейчас что-то не слышно стало Высоцкого? Почему заказывающий сейчас музыку супермен не заказывает песни великого барда? – Не обучен он умению понимать художественный смысл произведения искусства. А такое умение украсило б новую аристократию.

Даю урок по случаю.

Есть его так называемая абстрактная песня "А у дельфина..." Вот уж, действительно, непонятная. Все согласятся. Вот при таком консенсусе легче всего учить.

А у дельфина взрезано брюхо винтом...

Выстрела в спину не ожидает никто...

На батарее нету снарядов уже...

Надо быстрее на вираже...

ПРИПЕВ:

Парус! Порвали парус!

Каюсь, каюсь, каюсь.

Даже в дозоре можно не встретить врага...

Это не горе, если болит нога...

Петли дверные многим — скрипят, многим — поют...

Кто вы такие? Вас здесь не ждут!..

ПРИПЕВ.

Многие лета всем, кто поет во сне...

Все части света могут лежать на дне,

Все континенты могут гореть в огне,

Только все это не по мне!

ПРИПЕВ.

Песня — об исключении из правила: о поражении. А исключение, как известно, подтверждает правило. Пафос творчества Высоцкого — победа в безнадежных обстоятельствах. Убедимся же в этом на примере данной песни: заполним пропущенные автором логические связи.

Дельфин — умнейшее животное. Но мало ума для воцарения разума. Нужна и осторожность. Вот без нее — взрезано брюхо винтом. Человеком, в итоге. К человеку у дельфина всегда — доверие. Значит, мало уметь доверять. Надо уметь и не доверять. Выстрела в спину не ожидает никто из доверчивых. А умеющих рассчитать все варианты не застанешь врасплох. На батарее чтоб не было снарядов — это только с нерасчетливыми может случиться. Зато, правда, нерасчетливый скор на экспромты. Выход: экспромт — вираж, да не простой, а быстрый. И тут нужна уже не расчетливость мысли, а, как моргание век, мгновенный инстинкт тела: не порвать парус на таком вираже. Но — порвали. Это конец. А если б рассчитать!.. Кто первопричина краха: враг? Нет — собственная непредусмотрительность, безумство храбрых.

Что ж? Ставить на людей противоположного склада? Они, да, расчетливы. Но слабы. Уже настроились на стычку, идут в дозор... не встретили врага — расстройство; а если и столкнулись, если ранен, болит нога — горе. Слишком чувствительны слабые: даже петли дверные скрипят — раздражаются. Нет. Здесь, в отчаянной борьбе, таких не ждут. Так что: лучше безумство храбрых, и нерасчетливость, и порванный парус на вираже? Да. Но сильные должны приобрести способность предвидения слабых, чтоб победить безусловно. А не приобрели — виноваты.

Можно б избежать краха: не ввязываться в борьбу. Сменить мировоззрение: пусть весь мир, все прежние континенты и части света сгорят и потонут — будет другой мир. В нем будешь счастлив, счастлив настолько, что петь будешь во сне. Но это предательство. Это уж слишком быстрый вираж, он порвет парус товарищам, несгибаемым. Уж лучше с ними.