Хранитель десятков тысяч авторских песен

Сергей Грибков — сегодняшний гость "Моего города"

(фото: Павел Меденников)

Сергей Юрьевич Грибков — человек из собирателей и хранителей. Технарь по специальности и поэт по зову души. С 98‑го года — президент сосновоборского клуба авторской песни "Ингрия" — старейшего в Ленинградской области. Раз в неделю ведет передачу "Возьмемся за руки, друзья" на радио "Балтийский берег". Увлеченный коллекционер. Сотни тысяч записей авторских песен собраны в его, крупнейшей в области и одной из самых представительных в стране, коллекции. В этих песнях — отражение нашей жизни конца 20 — начала 21 века. Знаменитые и малоизвестные барды.

Их восприятие страны и событий личной жизни. Песни шуточные, лирические, философские, политические... Записи каждого концерта клуба "Ингрия" и — редкие, уникальные записи.

Он родился в знаменательный год полета Юрия Гагарина в космос, в семье, где не было ни поэтов, ни музыкантов. Но, видимо, неспроста датой рождения стал День лицеистов, Пушкинский день — 19 октября, и, к тому же, день рождения Александра Галича, одного из самых любимых его бардов. Увлечение авторской песней и поэзией, пришедшее в юности, оказалось любовью на всю жизнь.

— Сергей, с чего началось ваше увлечение авторской песней?

— В 70–80 годы часто собирались во дворах, тогда были очень популярны так называемые дворовые блатные песни. Когда мне было лет 15, я впервые взял в руки шестиструнную гитару, а друзья по двору показали несколько аккордов.

В те годы достаточно ограниченный был выбор — либо петь советскую эстраду, которая из всех репродукторов звучала, либо так называемые неофициальные песни. Вот я их и выбрал. Меня они поразили, прежде всего, своей необычностью, какой-то запретностью. Ведь это невозможно было нигде достать и услышать, кроме как с каких-то случайных записей, пленок, у каких-то знакомых.

— Как вы пришли в "Ингрию"?

— Лето 1980‑го года, когда не стало Владимира Высоцкого, оказалось для меня переломным. Я только что закончил школу. Мне показалось мало двора, в котором я пел, играл, сочинял. Появилась потребность расширить свой кругозор и круг общения.

И вот, в 1981 году я попал на вечер памяти Владимира Высоцкого. Это вообще был первый такой вечер памяти в Ленинграде и в Ленинградской области. И проходил он здесь у нас, в Сосновом Бору, в ДК "Строитель". Люди чуть ли не висели на потолке, некуда было яблоку упасть. Звучали фонограммы песен — одни мы знали, другие раньше никогда не слышали... Тогда еще был жив Брежнев, и над всем этим висел некий такой вот топор...— "дамоклов меч" запрета. Кстати, мне рассказывали, что на первом вечере памяти Высоцкого в Москве чуть ли не отбирали гитары, несмотря на то, что с ними шли в открытую такие люди, как Николай Губенко, Валерий Золотухин... И милиционеры, которые стояли в оцеплении, шутили, что у нас в стране гитара приравнивается к огнестрельному оружию.

Был и такой случай. Мы с нашим тогдашним председателем клуба "Ингрия" Владиславом Голенецким ночью смонтировали фонограмму второго вечера, посвящённого Высоцкому. А утром он мне позвонил: "Слушай, там зарубили". Непонятные тетеньки (какие-то партийные...) усмотрели в этом крамолу, политическую подоплеку. Меня это уже не удивило.

Именно через тот, первый вечер памяти Высоцкого я нашел единомышленников и с 1981 года стал членом клуба "Ингрия". Мы общались, пели, что-то переписывали друг у друга на листочки, с магнитофона на магнитофон. Меня это страшно волновало, будоражило. Потому что я ведь этим тоже занимался, только один. А тут — целый клуб! И я понял, что это хобби на много лет вперед. Так и оказалось. Прошло уже 34 года, как я в "Ингрии", сначала библиографом, собирателем и хранителем коллекции, а теперь еще и руководителем...

— Вы иногда сейчас исполняете свои собственные песни на концертах "Ингрии"...

— В юности, когда я начал сочинять, были только эмоции, я и поэтов практически не читал... Те произведения теперь кажутся смешными, они потеряны, и я об этом не жалею. Когда читаешь поэтов в течение долгого времени, у тебя начинает происходить, как сказала одна наша местная поэтесса, "автоправка". Я этого дела не бросил за несколько десятилетий, благодаря своему окружению. И где-то с 2007 года на отчетных концертах, которые устраивает "Ингрия" в своем родном доме — ДК "Строитель" — я стал пробовать что-то показывать.

Но еще в конце 70‑х — начале 80‑х, решил, что не буду себя тиражировать как вокалист или певец. Другое дело — сейчас в сосновоборском литобъединении готовится книжка сосновоборских поэтов, уже третья по счету. Там два десятка авторов, будет и небольшая подборка моих стихов.

У нас хотя бы раз в году выходит диск "Ингрии". Павел Меденников, мой заместитель по клубу, делает дизайн и обложку. А на мне, естественно, архив, звук, подборка материала. И вот мы вдвоем на своих домашних компьютерах делаем такие пластиночки.

— В конце 20 века авторская песня стала по-настоящему массовым увлечением...

— К середине 80‑х годов, когда к власти пришел Михаил Горбачев, запахло ветрами гласности и перестройки, наступила свобода слова. Выходили огромнейшими тиражами книги, пластинки, возрождались фестивали авторской песни. Ведь, к примеру, в начале 80‑х был запрещен знаменитый Грушинский фестиваль. Мне местные старожилы фотографии уникальные показывали: врыт осиновый кол посреди поляны и висит табличка: "Грушинский фестиваль закрыт". Потому что, как мне рассказывали, кто-то из прежнего политбюро сказал: "Вы что, с ума сошли, у вас собирается там сто тысяч молодых людей, якобы с гитарами... А если они вместо гитар возьмут в руки что-то другое?".

Массовость была огромная. Большой зал ДК "Строитель" на бардов собирался полностью. У нас были абонементы на концерты раз в месяц, так зал ломился. А уж когда приезжали такие авторы, как Дольский, Долина, Розенбаум, это было что-то...

— Сейчас популярность авторской песни осталась в прошлом?

— Думаю, что в 90‑е годы, когда людям было, видимо, не до песен, мы просто потеряли своего молодого слушателя. В советские годы на авторскую песню ходили все — от детей до стариков. Поколение, которое родилось в начале 90‑х годов и в последующие, воспитано уже на другой музыке. Тогда хлынули всякие новомодные песенные течения: попса, рок, русский шансон. А это все-таки не песни бардов.

Наш жанр авторской песни, так же как ранее русский романс, как джаз, потихоньку перетекает в разряд "ретро".

Это немодно. На ведущие теле— и радиоканалы нашей страны пришло молодое начальство, которое росло не на песнях бардов. И даже когда туда приносят что-то интересное или талантливое, ему говорят: "Это неформат". Кстати, несколько лет назад известный музыкант Александр Градский выпустил целый диск, под таким названием "Неформат".

— Тем не менее, клуб "Ингрия" ежегодно проводит свой фестиваль — один из старейших в Ленобласти. А другие клубы в нашем регионе проводят фестивали авторской песни?

— Раз в два года проходит в Санкт-Петербурге с середины 90‑х годов фестиваль под названием "Петербургский аккорд". Наши друзья, старший брат клуб "Восток", пару фестивалей организует в течение последних лет 8–10. В конце мая — фестиваль "Соцветие" под Всеволожском, а в августе — фестиваль на Соловках. А вообще небольших "молодых" фестивалей очень много, они проходят в разных местах области практически каждую неделю с мая по сентябрь.

А фестивали "Ингрии" начались с 1983 года, я вспоминаю их с большой теплотой. Приезжало иногда до 11 автобусов гостей. У нас ведь мэтры авторской песни выступали. Из классиков это ленинградские барды Юрий Кукин, Евгений Клячкин, замечательный актер ТЮЗа и прекрасный исполнитель бардовских песен Александр Хочинский. Много других замечательных интересных людей в разное время были гостями нашего клуба "Ингрия": Владимир Ланцберг, Борис Вахнюк, Игорь Михалев, Александр Ткачев, Леонид Семаков... Их уже нет с нами, но очень бережно храним не только память о них, но и все материалы.

[b]

— То есть вы записывали концерты и слеты?[/b]

— Все концерты и слеты клуба "Ингрия" записывались в обязательном порядке. "Ингрия" существует с 1978 года, ее первыми председателями были Валерий Тетерин и Владислав Голенецкий. За 37 лет жизни клуба мы записали десятки тысяч песен. И очень неплохого качества.

— В авторской песне много знаменитых имен. А кто ваши любимые барды?

— Я пришел в "Ингрию" с именем Высоцкого, и он очень долгое время у меня был первым номером. Но не зря говорят, что с годами происходит переоценка ценностей. Есть совсем другая поэзия, другая музыка.

Вот, Евгений Клячкин, который в самом начале 60‑х годов сделал большой подарок Иосифу Бродскому — он писал свои шикарные песни, замечательные мелодии на его, казалось бы, непонятные волшебные стихи. И теперь это классика авторской песни.

Есть мягкая, интеллигентная, утонченная манера исполнения, как, скажем, у Александра Мирзаяна — это автор не для всех, большой философ в авторской песне. Виктор Луферов, Елена Фролова, — элитарные барды, их практически нельзя услышать по радио, увидеть на телеканалах. Есть Михаил Щербаков, который раз в году приезжает в Питер и без всякой рекламы легко собирает тысячный зал. И неважно — сколько стоят билеты: триста рублей, пятьсот, тысяча, полторы...

Есть Игорь Зайц — бывший ярославский, а с 80‑х годов — питерский автор, который пишет потрясающие песни о России, о нашем сегодняшнем времени. Его записи очень редки. Есть Александр Суханов в Москве — один из лучших бардовских композиторов, Валентин Вихорев, член клуба "Восток" — стопроцентный лирик...

— Множество замечательных имен и произведений хранится в вашей уникальной коллекции. Каков ее объем и что она из себя представляет?

— Честно говоря, не приходило в голову подсчитать точный объем. Есть огромная коллекция книг (книги в моей квартире делятся на две части: либо поэты и поэзия, либо барды и исследовательские материалы). И многие тысячи — десятки, а может быть, и сотни тысяч записей на разных носителях. Отдельными стеллажами: виниловые диски, бобины, видеокассеты, лазерные диски... Есть совершенно уникальные записи, в том числе известных бардов, которые до сих пор не изданы. Мы потихоньку это оцифровываем.

— То есть ведется огромная работа по переводу всего этого бесценного архива на современные носители?

— Да, и в Ленинградской области центр этой работы — Сосновый Бор, потому что мы — самый старейший и самый ныне известный в области клуб с советских времен. Как только записи будут оцифрованы или полностью или кусками, я, конечно, сделаю копии для хранения в питерских архивах и в Москве, в Центре авторской песни.

— Насколько востребована ваша коллекция?

— Часто обращаются известные коллекционеры, любители авторской песни из других городов с просьбой разыскать какую-то запись. Или спрашивают: "А выступал ли у вас такой-то человек, а не пел ли он такую вот песню? Мы не можем найти, в Москве ее нет". Иногда получается найти у нас. Или наша запись лучшего качества.

— Вы работаете на ЛАЭС в электроцехе, то есть по основной работе не связаны с миром поэзии и музыки. Как всё это совмещается?

— По работе я совершенный технарь, абсолютно не связанный с поэзией. А сколько бардов получили техническое образование, но для души сочиняли песни? Их очень много. Это такой баланс — первую половину дня ты занимаешься электротехникой, вторую — между житейскими проблемами, ты занимаешься творчеством. Я, прежде всего, коллекционер. Еще возглавляю клуб авторской песни, участвую в работе литературного объединения, веду передачи по ретро-песням на радио, сам иногда что-то сочиняю (песни и стихи).

— Что дает душе авторская песня, музыка, поэзия?

— Успокоение, наслаждение... иногда какой-то внутренний восторг, если это профессионально, интересно и неожиданно. Я занимаюсь своим делом и получаю от этого удовольствие.

Нина Князева

Со Сталиной Мишталь —

одной из старейших членов

ленинградского клуба "Восток"

на слете "Ингрии"

(фото: Нина Князева)

Сегрей Грибков

с известным бардом

из Петербурга

Вячеславом Цветковым

(фото: Павел Меденников)

* * *

Диск "Ингрии", выпущенный к 30-летию клуба.

Сегрей Грибков: "По поводу записей песен, изданий, официоза какого-то... Я никогда не приветствовал это в своем отношении. А вот по отношению к остальным членам нашего клуба считаю, что — да, нужно развиваться, выступать".

Источник: http://mayak.sbor.net/node/43121