Вот так и ведется на нашем веку: на каждый прилив — по отливу...

(Б.Окуджава, "Песенка о дураках")

Одно из основных назначений авторской песни – доверительный разговор (об этом одним их первых говорил Булат Шалвович). Автор доверяет свои помыслы, поступки слушателю. Каким же опытом необходимо обладать, чтобы в предстоящей "беседе" со слушателем стать тем, в ком нуждается современный слушатель? Чем в таком случае должна быть наполнена "беседа"? Какими качествами должен обладать автор, чтобы затраченное время принесло пользу и слушателю и самому автору?

Вот если бы этими вопросами задавался каждый автор перед вступлениями. И если бы всегда интересно было знать – кто он такой, твой слушатель?

На мой взгляд, в первую очередь, это человек, которому можно доверить свои мысли и поступки, и не бояться рассказать о своих переживаниях и радостях, неудачах и победах, прежде всего над самим собой.

Рассказывая другим людям о себе, своих заботах и волнениях, ты как будто открываешь клапан своего "я", выпуская скопившееся давление. И в таких случаях нужно быть предельно осторожным, чтобы не навредить тем, кто пришёл со своими чаяниями и запросами. Ведь здесь необходимо откинуть в сторону все свои эгоистические запросы – ты пришел к людям принести пользу и при самом большом раскладе помочь им ответить на вопрос – "как жить", подставляя свои примеры, подставляя себя, подставляясь под прицел внимания, а, значит, неся ответственность за каждое сказанное слово.

По сути получается, что автор-исполнитель это миссионер, ведающий через призму своего уклада – что такое жизнь. Слушатель по-своему определит — интересная она или нет, достойна ли подражанию.

Слушатель будто примеряет на себя переживания автора, т.е. становится твоим доверенным лицом. И задача автора — сохранить это пространство взаимоотношений. Значит, каждому автору просто необходимо овладеть психологическими знаниями, дабы не нанести вред открывшимся тебе людям. И ещё один вопрос встаёт – что же такое ценное может автор донести до людей, слушающих его?

Если песенный рассказ будет чересчур эмоционален – автор создаст лишь внешнюю краткосрочную картину сопереживания. Здесь мне вспомнились мои первые шаги на сцену, когда доставляло удовольствие владения аудиторией, когда казалось (именно казалось), что я могу управлять ею, вынуждая радоваться и плакать.

Но эмоциональный фон не может нести глубинные чувства. К этому я пришла позже...А для постижения этой глубины нужны образование, опыт и собственные наработки.

— Стоп! – может сказать внимательный читатель, — Но ведь самобытность уйдёт, и непосредственность, обретя черты профессионального обдумывания, отяготит материал...Вот уже и песня называется материалом, а это уже область искусственная, возможно зрелая, но лишенная трепета непосредственности...

А попробуем задаться целью – определить искания современного слушателя. Для этого на время стану самим слушателем, чтобы испытать на своей шкуре свои потребительские запросы. К какому исполнителю мне будет приятнее идти на выступление? Но вначале определю принципы – чего я жду от концертного выступления? И почему я иду на него, а не, например, на спортивные соревнования или в художественную галерею.

Прежде всего, все люди делятся на группы по темпераменту, эмоциональному восприятию мира, по психоделлическим аспектам, по темпу восприятия информации, и, следовательно, основываясь на этих различиях, на спортивные соревнования отправятся холерики, сангвиники – кинестетики; в художественную галерею с большей охотой пойдут сангвиники, флегматики – визуалы, концерт же предпочтут флегматики, холерики – аудиалы и визуалы, и вряд ли кинестетики. И ещё немаловажный аспект от ожидаемого прослушивания, очень логично описанный одним из сподвижников бардовского движения Александром Ю.: — Современная авторская песня стала сценическим явлением и никак без "красивостей" ей уже не обойтись. Восприятие авторской песни (а точнее — творчества "бардов") у нас — "усредненных" слушателей и почитателей этой самой АП — теперь прежде всего ухватывает чувственную (эмоциональную) сторону песни, а потом уже (вопреки состоянию "кайфа") заставляет мозги напрягаться над смыслом, поэзией и т.д.

Т.е., всё, как бы, теперь шиворот на выворот... Этим не преминут пользоваться те наши прекрасные и добрые люди, кто, поддерживают общую тенденцию нашей жизни: не называть вещи своими именами, а похохотать, посмеяться, приколоться, кайфануть. В этом деле легко подменяются понятия: поэзии и текстов; поэта и автора; песни и попсы. И в этой "радостной" картине, хотим мы этого или нет, не очень, но все-таки мирно сосуществуют две непримиримые стороны — те, кто вначале слышит все-таки смысл и поэзию, а потом кайфует, и те, кто уже привык не напрягаться и кайфует сразу...

Чего же я жду от концерта? Пожалуй, первое – мне хочется получить эстетическое удовольствие, заполнить нишу эмоций, переживаний и наслаждения от хорошей поэзии, качественной игры на инструменте и приятного восприятия от исполнения.

Возьму к примру образ Ч., который пригласил неброскими объявлениями на концерт бардовской песни. Объявления, распечатанные на чёрно-белом принтере несли самую главную суть – где, когда, в какое время. В обозначенное время мы с друзьями пришли на этот концерт, как полагается на такие мероприятия – за полчаса до начала. Билеты ещё не продают, и заглянув краешком глаза за таинственную дверь зала, я вижу, как в спешке расставляется аппаратура, которую таскает на себе наш будущий герой-выступающий. Подошло время начала концерта, но мы ещё находимся в холле, и некоторая нервозность моего друга говорит о том, что мы уже теряем время. Вскоре обаятельная пенсионерка предложила приобретать билетики, цена которых была достаточно доступна, но как бы говорила о том, что вы не обессудьте, что мы берём так немного, мы ведь на многое и не претендуем. Сюда же, к столу билетерши вскоре подвалил загруженный под завязку парнишка, вывалив на стол коробки с дисками самиздата и такого же характера книжки. Среди этих дисков были и именитые матера жанра и совершенно случайно я увидела свой диск, выпущенные пять лет назад совсем небольшим тиражом, раздаренный друзьям и уж никак и нигде не продававшийся, ан-нет, оказалось оно здесь имеет место быть. Стало как-то не по себе и я резонно задала вопрос продавцу: — Скажите, а как этот диск попал к вам в продажу?

На что услышала: — Вы покупать будете или как?

Эх, махнуть бы шашкой...но мы сюда пришли с другой целью...

Началась долгожданная программа, в полном смысле долгожданная. На сцене стоит микрофонная стойка с микрофоном, где-то в глубине сцены как-то неприкаянно-одиноко накренился обшарпанный стул. Ждём. Вышедший выступающий как-то неопределённо проковылял к микрофону и начал щёлкать в него языком – это, наверное, вместо приветствия, потом щёлканье сменилось короткими словами: – Раз-раз...Вы слышите меня?

Зрители заулыбались и зааплодировали.

Вообще зритель – он всегда добрый – он уже пришёл, он уже ждёт, он уже готов включиться в любую игру происходящего на сцене. Теперь, уже более уверенно, выступающий подёргал микрофонные стойки и улыбнулся:

— Я тут, — начал он, — приготовил вам песен двести – и достал рулон распечатанных текстов из-под полы пиджака, — И составил программу, но что-то вот посмотрел на вас, и мне захотелось всю программу переделать...Вообще я исполнитель, люблю песни из кинофильмов, но есть и свои, которые тоже вам покажу...

Первые же аккорды не дали расслабления и погружения в гамму наслаждения – доносящиеся звуки были похожи на выдергивание больного зуба, и, ища нишу для отвлечения от аккомпанемента, я стала вслушиваться в голос. Форсирование высоких нот будоражило до скрежета желваками – но мы же пришли искать наслаждение – поищем его ещё в чём-нибудь. Стоящий невдалеке неуклюжий стул оказывается нужен был, как замена пюпитру (это специальное устройство такое для поддержки нотных партитур). На стуле хаосно возлежали листы с напечатанными текстами, и вдруг Ч. Предложил зрителям разобрать их и начать заказывать. Несмело первые ряды потянулись за предложенным материалом и стали передавать их верхним рядам. Надо заметить, что зал, в котором происходило действо – великолепен по конструкции: амфитеатровые закруглённые ряды дают великолепную возможность сидящим в зале видеть друг друга и выступающий, находясь на каплевидной сцене, обладая силой голоса, может вовсе и не пользоваться усиливающей аппаратурой. Здесь как нигде возможен тот самый доверительный разговор...

Предложения спеть ту или иную песню, конечно, возникли, но в один из моментов выступающий попросил вернуть ему слова предлагаемой песни, ссылаясь на свою память...

Потом зал силился подпевать, потом вдруг выступающий обратился к одному из сидящих в зале и предложил выйти на сцену, чтобы исполнить романс из кинофильма...

— Что ж, думала я, выходя на перерыв, — а не пора ли и честь знать...Всё ж таки первое отделение шло уже полтора часа и более слушать сие уже как-то не было ни сил, ни желания.

А немного позже в прессе появилась даже статья с интервью выступавшего, где, как оказалось центральным постулатом статьи стала фраза – "возрождение авторской песни"...

И что же, это и есть непосредственность? Тонкий мир создателя, оповестившего мир о самом главном в жизни?

Нет уж! Завидя подобное объявление, я лучше предпочту сидение дома с книжкой, или прогулку по Арбату, где безобидно бренчат под гитару растрёпанные смельчаки, научившиеся брать несколько аккордов, или пойду только на тот концерт, который зарекомендовал себя приличной репутацией.

А уважаемому другими людьми Ч. выпишу личные, да и только, замечания:

— театр сегодняшнего дня начинается с рекламы;

— только в команде, где распределены обязанности каждого, можно спокойно подготовиться к предстоящему выходу на сцену;

— уважительное отношение к приглашенным – залог хорошего расположения зала;

— стоимость билета должна соответствовать программе – затратная её часть должна быть прямо пропорциональна стоимости;

— "акулы", желающие получить навар за свой товар любыми доступными способами, должны иметь на это официальное разрешение;

— выступление должно начинаться со слов приветствия, а не с настройки микрофонов;

— репертуар должен соответствовать месту, времени и целям выступления;

— концертное выступление одного человека не должно длиться боле одного часа двадцати минут (срабатывает психологический аспект, если это конечно не спектакль одного актёра, не бенефис, не юбилейное мероприятие);

— выходящий на сцену должен знать Законы сцены (пластика, поклоны, общение с залом, отсутствие лишних движений и т.п.);

— и, наконец, главное – репертуар должен быть досконально продуман, не нарушая ни чьих авторских прав (тем более, если выступающий берет оплату за выступление), он должен быть выстроен композиционно, а за невозможностью использования технических средств обеспечение (минимум – специально приготовленного задника сцены; максимум — проектора для слайдов или фильма и т.п.) нужно самому предложить зрителю "смену внимания"...

Предполагаю, что кого-то при чтении вышезаписанных пунктов начало раздражать частое употребление слова "должен". Долженствование — это часть ответственности за совершаемое публично, поэтому обойти это слово не получится.

И этому всему нужно учиться. Не стоит завоёвывать сцену для чистосердечного оправдания своих амбиций, для тщеславных самолюбований и демонстрации самодеятельности. Не стоит тратить своё драгоценное время профессионального полиграфа, геолога, строителя и т.п. на изготовление самодеятельного образца, и публичной его демонстрации незнакомым людям. Иначе создаётся впечатление, что взрослые люди ещё не повзрослели, т.к. пытаются реализовать свои детские амбиции, выходя на сцену, издавая поэтические сборники, громогласно заявляя о себе в новой ипостаси – актёра, поэта, барда.