БЛАТНАЯ ПЕСНЯ — песня (поначалу фольклорного происхождения), поэтизирующая и утверждающая в сознании слушателей ценности, нормы поведения и нравы уголовной среды. Термин Б. П. возник в начале XX в., но как самостоятельный жанр она выделилась из обширного пласта песен воли/неволи ("разбойные", "острожные", "каторжные" и проч.) не позднее 40-50-х гг. XIX в.

Ф. М. Достоевский, сидевший в Омской каторжной тюрьме в 1851-1854 годах, в своих "Записках из Мертвого дома" цитирует разные ее жанровые образцы, характеризуя их как "известные" и "слишком известные" в арестантской среде.

На эстраду Б. П. проникла в начале XX в. на волне того обостренного интереса к миру "отверженных", миру "бывших людей", который принял к этому времени небывалые размеры. Усилиями отечественной публицистики и литературы обитатели этого мира традиционно изображались либо как жертвы несправедливого социального устройства, либо как яркие и самобытные выразители стихийного протеста против власть предержащих, как носители глубинного бунтарского духа, "благородные разбойники", издавна ставшие одним из любимейших клише романтической литературы. Бродяги и убийцы, проститутки и воры, обитатели тюрем и ночлежек заполнили не только страницы бульварной прессы и массовых детективных серий.

Неизменно сочувственное внимание в разное время уделяли им Ф. Достоевский и Л. Толстой, А. Чехов и А. Куприн, не говоря уже о В. Гиляровском и десятках других менее известных писателей и публицистов. Совершенно исключительное значение имели в этом смысле ранние рассказы М. Горького и, в особенности, успех его пьесы "На дне" (1902), в которой на сцене МХТ публично едва ли не впервые прозвучала тюремная песня "Солнце всходит и заходит".

Не осталась в стороне и эстрада, где вошел в моду так называемый босяцкий, или "рваный", жанр. В 90-е гг. в амплуа "босяков" на кафешантанных и садовых эстрадах выступало множество одетых в живописные лохмотья куплетистов, исполнителей сатирических, комических, "жанровых", "одесских" и т. п. песенок и сценок, комические дуэты, квартеты.

Наибольшую известность в "босяцком" жанре приобрели С. Сарматов, Ю. Убейко, С. Ершов (Сокольский). В том же жанре, но уже с "жалостливыми" "песнями улицы" с успехом выступали А. Загорская, а также певицы, скрывшие свои имена под характерными сценическими псевдонимами Ариадны Горькой, Тины Карениной и просто Катюши Масловой.

На более серьезное отношение к себе претендовал возникший в те же годы (также под влиянием горьковской пьесы) жанр "песен каторги и ссылки", "песен неволи", который нес элементы социального протеста.

Особую роль в пропаганде этого жанра сыграл композитор В. Гартевельд и созданный им ансамбль, впервые выступивший в Москве в 1908.

В театрализованном исполнении тюремных песен специализировались многие эстрадные певцы, вокальные дуэты и квартеты (наиболее известны квартеты "сибирских бродяг" А. Гирняка и Т. Строганова), но со временем социальная тематика в их репертуаре все чаще отходила на задний план, вытесняемая "жестоким" романсом и откровенной Б. П. ("Отец скончался мой в тюрьме" и др.).

Свою лепту в поэтизацию на эстраде уголовных нравов внесли и вошедшие тогда же в моду экзотические "танцы апашей", в подражание которым на эстрадах рабочих предместий появляются песенки и сценки, повествующие о "героях" отечественного блатного фольклора ("Сонька Золотая ручка" и проч.).

Однако действительно широкое распространение на эстраде Б. П. получила в годы гражданской войны и нэпа. Разгул бандитизма и преступности (как криминальной, так и государственной), сопровождавший оба эти периода в жизни страны, громкие "подвиги" Мишки Япончика, Леньки Пантелеева и сотен других уголовников наводили ужас на обывателя. К этому надо добавить беспризорщину, общую неустойчивость жизни, сделавшую как никогда актуальной пословицу относительно "сумы" и "тюрьмы", саму угарную атмосферу ресторанов, богемно-артистических подвалов и прочих питейных заведений, бывших зачастую одновременно и воровскими притонами. Все это создавало необычайно благоприятные условия не только для расцвета блатного фольклора, но и для создания в литературе, театре и на эстраде привлекательного для многих образа бесшабашного и удачливого вора, "фартового мальчика", "аристократа", умеющего не только весело и "красиво" грабить, убивать и "отрываться от лягавых", но и "красиво" любить и страдать.

В начале 20-х гг. именно этот образ утверждается на эстраде в "песнях улицы" Н. Загорской, с успехом выступавшей на лучших площадках, в репертуаре комического "Квартета южных песен" Н. Эфрон, с легкой руки которого "пошли в народ" "Алеша — ша!", "Ужасно шумно в доме Шнеерзона" (текст М. Ямпольского), "Жора, подержи мой макинтош" и прочие образцы "одесского фольклора".

По существу, тот же образ, но уже в заграничном "апашском" варианте воспевался Р. Бабуриной, В. Лариной, М. Эльстон, А. Погодиным, Л. Колумбовой, их многочисленными подражателями и последователями. Б. П. стала излюбленным объектом псевдопародий, "изюминкой" множества эстрадных сценок и миниатюр.

С конца 20-х гг. самым популярным исполнителем Б. П. вольно или невольно становится Леонид Утесов. Уже в первой программе созданного им Теаджаза (1929) прозвучали сразу же ставшие своеобразной "классикой" песни "С одесского кичмана" и "Гоп-со-смыком". В 1932 эти песни были записаны на грампластинку и получили широчайшую известность, положив начало тому, что было презрительно названо критикой "утесовщиной". После этого Утесов уже никогда не пел Б. П. в их подлинном, неотредактированном виде, но тем не менее какое-то время не мог и полностью отказаться от них, понимая, что именно они составляли в те годы основу его растущей популярности как эстрадного певца. Поэтому вскоре в репертуаре Теаджаза, а затем и на грампластинке (1934) появляются переработанные, снабженные новыми, вполне "нейтральными" текстами (но легко узнаваемые!) "Мурка" ("У окошка") и "Подруженьки". На правах образной характеристики уголовного мира Б. П. вошла во многие театральные постановки ("Республика на колесах" Я.Мамонтова (1928), "Аристократы" Н.Погодина (1934) и др.) и кинофильмы ("Путевка в жизнь" (1931), "Котовский" (1943) и т.д.).

На эстраде исполнение Б. П. с середины 30-х гг. было запрещено. Она ушла в "подполье" — в криминальную, дворовую, студенческую, солдатскую, туристическую среду, лишь изредка, да и то "из-под полы", появляясь в репертуаре ресторанных певцов и оркестров. В конце 50-х — начале 60-х гг., сначала на "костях" (самодельные грампластинки на рентгеновской пленке), а затем и на магнитной ленте, Б. П., наряду с "эмигрантской" лирикой, распространяется подпольными "фирмами" звукозаписи.

С конца 60-х гг. этот вид теневого бизнеса был основным каналом распространения Б. П., а его неоспоримой "звездой" в этом жанре стал в 70-х гг. Аркадий Северный (А. Звездин). Пленки с песнями и "концертами" в его исполнении, записанные, главным образом, на ленинградских "фирмах" большими, по тем временам, тиражами разлетались по всему Советскому Союзу, способствуя росту популярности Б. П. в самой разной среде. Первый легальный диск с Б. П., который так и назывался— "Блатные песни", вышел в 1975 в Париже. С конца 60-х гг. Б. П. мало-помалу вновь начинает звучать в закрытых концертах — причем не столько в своем традиционном виде, сколько, главным образом, в совершенно новом облике авторской песни, стилизованной под блатную. В роли исполнителей последней чаще всего выступают сами авторы — Александр Галич, Владимир Высоцкий, Юлий Ким, позднее — Александр Розенбаум, а также приобретшие известность в 70-80-х гг. А. Новиков, Е. Летов, М. Звездинский, В. Токарев, М. Шуфутинский. И отличить авторскую стилизацию от собственно Б. П. теперь уже было трудно. Многие авторские песни были с восторгом приняты уголовным миром, признавшим их "своими", и вряд ли кто возьмется утверждать, что, скажем, песня Глеба Горбовского "Фонарики" ("Лежу на наpax, как король на именинах...") — чисто авторская, а не собственно блатная песня.

Жанр оказался востребованным временем, и с начала 90-х, когда были сняты все запреты (в том числе и на ненормативную лексику), как традиционная, так и авторская Б. П. получили самую широкую аудиторию и обширный круг исполнителей — от созданной М. Таничем группы "Лесоповал" и стремительно расширявшейся когорты певцов, изначально специализировавшихся на Б. П., до В.Цыгановой, Л. Успенской, А. Апиной и др. время от времени включающих ее в свой репертуар. С середины 90-х гг. Б. П. под французско-нижегородским жанровым псевдонимом "русский шансон" становится самостоятельным сектором музыкальной индустрии и занимает свою, постоянно расширяющуюся нишу на музыкальном рынке. Возникают свои, специализированные фирмы (ООО "Русский шансон"), свои студии звукозаписи ("Мастер Саунд Рекордс" и др.), свои радиостанции (Радио "Шансон", "Радио Петроград — „Русский шансон""), специализированные телепередачи (В нашу гавань"), выходит журнал "Русский шансон", проводятся концертные турне и фестивали, в программах которых "блистают" и ветераны, и новые звезды "блатняка" — уже ушедшие от нас Петлюра (Ю. Барабаш), Михаил Круг, С. Наговицын и ныне действующие Трофим (С.Трофимов), Сергей Север (С. Русских) и др. Б. П. оказывает сегодня самое прямое и непосредственное воздействие на развитие популярной эстрадной песни, становится неотъемлемым и весьма значимым компонентом современной песенной культуры (если, конечно, это можно назвать культурой...).

Литература:

Утесов Л. С песней по жизни. М., 1961; Губин Д. Это голос Токарева Вилли // Аврора. 1990. № 9; Терц Абрам (Синявский А. Д.) Отечество. Блатная песня // Нева. 1991. № 4; Джекобсон М., Шерер Д. Песни советских заключенных как исторический источник // Живая старина. 1995. Ш Г. Песни неволи // Сост. Н. Старшинов. Москва—Минск: 1996: Сарнов Б. Интеллигенция поет блатные песни / Вопросы литературы. 1996. № 9-10; Шелег М. В. Аркадий Северный. Две грани одной жизни. М., 1997: Джекобсон М., Джекобсон Л. Песенный фольклор ГУЛАГа как исторический источник. Т. 1-2. М., 1998; Никитин Р. Легенды русского шансона. Иллюстрированная история "русского шансона". М., 2002.

2004