Раскол легендарного Грушинского фестиваля на два лагеря, как ни странно, пошел ему только на пользу

Это непостижимо: пилить за тридевять земель, добираться черт-те знает куда на перекладных или гнать машину дни и ночи, чтобы поставить посреди поля палатку и несколько дней греться у костра, бренчать на гитаре и кормить комаров. Тем не менее Грушинский фестиваль уже в 34-й раз объединил тысячи людей из Сургута и Калининграда, Москвы и Питера и еще нескольких десятков городов. В этом году интерес к фестивалю подкреплялся еще и тем, что впервые в Самарской области одновременно прошли две "Груши". Раскол произошел из-за земельных и финансовых споров вокруг традиционного места проведения фестиваля, что для последнего оплота романтики и наивности — нонсенс. Корреспонденты "Итогов" отправились наблюдать за закатом эпохи невинности и обнаружили, что авторскую песню этими передрягами "не задушишь, не убьешь".

Раскольники

О раздвоении фестиваля те, кто вдруг случайно пропустил произошедшую вокруг него заварушку, могли узнать уже в Самаре. Бодро оттарабанив кассирше, что нам нужны билеты на электричку до "Груши", в ответ мы получили: "До какой?" Любопытство железнодорожной дамы было вполне обоснованно — фестивальные поляны друг от друга разделяют всего три остановки, но это уже разные зоны с иной стоимостью билетов.

Для начала мы с фотокорреспондентом отправились до платформы имени Валерия Грушина — там, на Мастрюковских озерах, находится традиционная поляна, по поводу которой так и не удалось договориться бизнесменам и бардам. Стоя на платформе в ожидании электрички, невольно вспоминаешь Сергея Шнурова и его "заводы стоят, одни гитаристы в стране". Акустика прикреплена к каждому второму рюкзаку, рядом с подстилкой из неопрена. Честно говоря, на "Грушу" я ехала впервые и ожидала, что уже в электричке туристы расчехлят гитары и начнут наяривать про лыжи, которые стоят у печки. Единственный раз за два часа пути гитара жалобно пропела в районе станции Безымянка: это сиротского вида мальчик прошел по вагону с песней "Виновата ли я?" в ожидании хоть какого-то денежного поощрения. В отличие от юного "профессионала" любители были заняты обсуждением животрепещущих вопросов: как успеть прослушать бардов на обеих площадках, у кого исполнители солиднее, почему Митяев с Городницким вообще отказались приехать? О самом конфликте не распространяются — все ограничивается фразой "да бабки они не попилили". Поэтому старую поляну теперь называют "коммерческой", а новую — "настоящей".

На "коммерческой" поляне — той, которая ежегодно принимала сотни тысяч гостей, — с нами сходит практически весь вагон. Правда, место прежних пассажиров тут же занимают новые, отправляющиеся до станции Пескалы на Федоровские луга, где расположилась вторая "Груша". Мы выдвигаемся в сторону легендарной горы. Отсюда открывается вид на палаточный городок и на сцену-"гитару". Чтобы попасть туда, где под каждым под кустом "был готов и стол, и дом", необходимо спуститься по крутой лестнице. "Тут больше четырехсот ступеней", — заявляет кто-то рядом с нами. Не правда, их всего-то 306, мы посчитали.

Между тем в палаточном городке кипит жизнь, и вроде бы ничто не омрачает отдых приехавших сюда людей. Здесь что-то шкварчит в котелках и разливают водку, у эстрады на солнцепеке народ слушает песню о том, как "тысячи крепких словечек порхают и кружат", до концерта еще далеко, а потому "гитара" пришвартована к другому берегу и гости фестиваля используют ее как понтон, с которого удобно нырять. В общем, все как и должно быть. Только старожилы в один голос сетуют, что в этом году народу как-то маловато, и, конечно, винят во всем раскол. Немудрено, что в этот раз каждая из "Груш" собрала примерно по тридцать тысяч зрителей, а раньше на Фестивальной поляне собиралось более сотни тысяч человек.

Долгая помолвка

В надежде услышать любительскую, правильнее сказать, самодеятельную песню прямо у костра мы пробирались через лагеря, организованные по географическому признаку. Оренбург, Москва, Самара не подавали признаков жизни — жители то ли пошли к одной из четырех эстрад, то ли, утомленные солнцем, музыкой и алкоголем, разбрелись спать по палаткам. Наконец удача — в лагере Нефтеюганска оживление! Однако при ближайшем рассмотрении выяснилось, что там готовят не выступление, а селедку под шубой. Был уважительный повод — помолвка простой российской барышни Марины и ирландского подданного Джона. Интересуюсь у жениха, как ему российский экстрим. Гражданин Ирландии, между прочим, генеральный директор консалтинговой фирмы, специализирующейся на нефтегазовой промышленности, в лесу чувствовал себя совершенно комфортно. "Мне здесь очень нравится, — говорит он. — У нас, конечно, есть фестиваль "Гластонбери", но там музыка другая и наркотики. А здесь только водка!" "Я, между прочим, бывал еще на первых фестивалях, — подключается к разговору отец невесты Евгений. — С тех пор многое изменилось, но сказать, что нынешний фестиваль сильно уж деградировал, я не могу. Обидно, что часть нашей команды переехала на другую поляну, а ведь "Груша" — это место встречи с друзьями, которых не видишь годами".

Тем временем подтянулись гости из соседних лагерей и даже некоторые барды. Мы все ждем, что кто-нибудь наконец возьмет гитару, чтобы сыграть для жениха с невестой хотя бы "Солнышко лесное", а то и что-нибудь более редкое. Однако когда начинается праздник, кто-то из присутствующих достает баян и запузыривает что-то народное вперемешку с хитами советской эстрады. Нормальный такой свадебный формат. Поздравив будущих молодоженов, мы отправились на новую старую "Грушу", чтобы понять, как творчество бардов и настоящие защитники фестиваля пострадали от воротил бизнеса.

В глазах двоится

И ведь что интересно: оба фестиваля позиционируют себя как старая "Груша". И у обоих свой резон. Мастрюковские озера — это действительно классика, традиция. Однако именно на Федоровских лугах, куда сегодня выселили Грушинский клуб, впервые собрались студенты, чтобы почтить память Валерия Грушина, который погиб, спасая чужие жизни.

Платформа на поезд до станции Пескалы до отказа забита подростками, по внешнему виду которых не определишь — едут они на другую "Грушу" или же на какой-нибудь рок-фестиваль. Черные футболки с изображением любимых групп, всякие фенечки и браслеты, банданы, уверяющие, что панк еще не умер. Интересуюсь, чем же им не угодила эта "Груша", что они устроили массовый исход с Мастрюковских озер на Федоровские луга. Причина, оказывается, проста — на новой старой "Груше" в гала-концерте заявлен Юрий Шевчук, на него, собственно, все и едут.

Сходим в Пескалах и испытываем чувство дежавю. Опять крутой склон, панорама на разноцветные шатры и палатки, вдалеке паруса бригантин, обрамляющие сцену-"гитару". Нет только лестницы, а по песчаному склону приходится буквально съезжать на пятой точке. Многие так и поступают, используя неопреновые седушки.

Совершив экстремальный спуск и вытряхнув песок из ботинок, направляемся в центр палаточного городка и понимаем, что попали в игру "Найди десять отличий". А была ли вообще электричка и фрирайдинг по песку? Тут замечаем солистку группы "Белая гвардия" Зою Ященко. Значит, все же поляна другая. Именно сюда перекинулись многие корифеи жанра, не занявшие нейтральную позицию: "Белая гвардия", "Иваси", Галина Хомчик. Даже Юрий Шевчук своим появлением благословил оппозиционную "Грушу". Впрочем, список исполнителей и варианты развлечений — единственное отличие. В основном те же костры, деловитая забота о быте в палаточных городках, те же гостеприимство и радушие. Те же подростки, разбавляющие ряды зрелых поклонников КСП (клуба самодеятельной песни) и не совсем вписывающиеся в стандарты любителей бардовской песни. Юноша, разукрашенный под солиста группы Kiss, пользуется спросом у женщин за сорок — они фотографируются с ним, как туристы на югах позируют с обезьянкой на пляже. За революционный настрой отвечает разве что ярко-красный шатер КПРФ, откуда доносятся высказывания про рейдерский захват и где всем желающим вручают календарики с лозунгом "Землю — крестьянам, заводы — рабочим, "Грушу" — народу!".

Некоторая нервозность ощущалась разве что в стане организаторов: немудрено, ведь им необходимо доказать способность без посторонней помощи вытянуть фестиваль, продемонстрировать, что их "Груша" — лучшая. А потому Борис Кейльман — главный оппозиционер и руководитель Грушинского клуба — фактически неуловим. "Рация у него не работает, — шутя сетует помощница Полина, — все происки врагов, они наверняка проплатили, чтобы нам глушили связь".

Среди посетителей Федоровской "Груши" замечаем таксу, с которой познакомились еще на перроне в Самаре. Она визжала несобачьим голосом, когда хозяйка пыталась затащить ее в вагон, теперь же, кажется, была вполне довольна всей происходящей вокруг вакханалией и норовила пометить чужие палатки.

Тем временем близилось начало концерта, что добавляло в людской муравейник еще больше суеты. Участников главного мероприятия фестиваля, лауреатов и почетных гостей в лице космонавта Георгия Михайловича Гречко с одного берега на другой переправлял импровизированный паром — деревянный понтон, на нем без риска для жизни могли разместиться человек шесть. Простым же смертным приходилось делать километровый крюк. И публика безропотно этот крюк делала, чтобы занять в природном амфитеатре лучшие места и в сотый раз убедиться: "Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались..."

То, ради чего народ приезжает сюда из года в год, начинается с закатом солнца. К вечеру, когда после дневных купаний, моционов и послеобеденного сна народ разжигает костры и расчехляет гитары, авторская песня наконец вытесняет все другие развлечения. Правда, периодически лирика о тайге и о том, как хорошо быть сосной, внезапно перебивается хитом Димы Билана. В дружном живом исполнении под гитару он даже выигрывает, но нагоняет какую-то нечеловеческую грусть.

Вплоть до начала фестиваля общественность дружно "Грушу" хоронила. Мол, конфликт — последняя капля яда в котелки с похлебкой поклонников КСП. Впрочем, мои знакомые, питающие слабость к туристически-палаточным сборищам, еще несколько лет назад жаловались, что "Грушинка" опопсела, стала всеядной и вообще местами ее не отличишь от проплаченного фестиваля пива. Мне, признаться, сравнивать не с чем, но те, кто помнит еще советскую и перестроечную "Грушу", били себя кулаком в грудь, уверяя, что и по содержанию, и по настроению на обеих площадках все было гораздо лучше, чем в предыдущие годы. Раскол, похоже, сейчас сплотил аудиторию "Груши", среди которой по-прежнему немало настоящих интеллигентов, докторов наук и вообще приятных людей. Но надолго ли? На антагонистическом задоре оба фестиваля могут продержаться какое-то время — это как инъекция больному, которая бодрит на время. Дальше истинным любителям бардовской песни все равно придется объединяться. Чтобы выжить. Ведь поколение Next выбирает самокопание в стиле рок или поп-бессмыслицу про чикс, а не наивно-жизнеутверждающую самодеятельную песню. И кто будет радеть за нее, скажем, через десять — двадцать лет? А раз простодушный, откровенный оптимизм сегодня не в моде, самодеятельная песня рискует остаться лишь в книгах по истории музыки XX века. Впрочем, может, и рассосется. Не знаю, как наш фотокор, но я, будучи ярым противником лесо-комариного уюта, поймала себя на мысли, что завороженно слушаю Лидию Чебоксарову. А на строчке "Не усталая, не одинокая, просто я сегодня одна...." готова была разрыдаться и расписаться в тайной любви к авторской песне.

Самара — Москва

Настя Резниченко, Дмитрий Пленкин (фото)

ССОРА

Тендер преткновения

Земельный спор вокруг знаменитой поляны на Мастрюковских озерах начался год назад. Грушинский клуб, на протяжении не одного десятилетия занимавшийся организацией фестиваля, проиграл тендер на право аренды Фестивальной поляны фирме "Мета" из Жигулевска. Компания оказалась готова платить за землю более трех миллионов рублей в год — сумму, неподъемную для Грушинского клуба. "Мета" планировала соорудить на поляне постоянную турбазу, чтобы получать доход круглогодично, а не несколько дней, пока идет фестиваль, но и от самого мероприятия отказываться не стала.

Общественность восприняла этот факт как окончательную коммерциализацию "Груши", хотя за многие годы из любительского турслета она превратилась в мощное действо, дающее немалую прибыль. Сюда потекли спонсорские вливания, деньги за стоянку автомобилей (при этом места для палаток и сам проход остаются бесплатными), аренду небольших участков под торговые ряды. Новый владелец был готов идти на переговоры с клубом при условии, что основная часть прибыли пойдет ему.

Грушинский клуб во главе с Борисом Кейльманом, которому из главного организатора предложили превратиться по сути в наемного рабочего, от сотрудничества отказался. Руководителей клуба, стоявших у истоков движения и разрабатывавших первые концепции, выжили с насиженного места — оспаривать решение властей было бесполезно, поскольку аренда земли сроком на 15 лет оформлена на законных основаниях. Из-за спора двух хозяйствующих субъектов казалось, что уже 33-й Фестиваль имени Валерия Грушина станет последним.

Тем не менее компании "Мета" удалось привлечь в свои ряды обиженных членов Грушинского клуба, внутри которого уже несколько лет назревал идеологический конфликт. С одной стороны, Борис Кейльман ратовал за большее количество громких имен и разнообразие жанров — в последние годы на "Груше" можно было услышать и фолк, и босанову, и даже бардовский рок. Такой ход позволял поддержать интерес к фестивалю у молодежи.

С другой стороны, Исай Фишгойт, также один из отцов-основателей "Груши", и руководитель объединения "Самарские барды" Петр Старцев требовали вернуться к истокам, отказаться от электрического звучания и всеядности фестиваля. Они-то и вошли в Оргкомитет фестиваля на Мастрюковских озерах. Более того, компании "Мета" удалось привлечь в свой стан племянника Валерия Грушина Михаила — владельца бренда "Грушинский фестиваль".

Клуб Грушина так и не пошел на уступки, решив провести собственный слет на Федоровских лугах. До последнего момента его проведение оставалось под вопросом из-за соображений безопасности. В итоге властям все же удалось обеспечить обе площадки необходимым числом сотрудников правоохранительных органов, МЧС и "Скорой помощи".

Новая "Груша" перетянула к себе много громких имен, а Фестивальная поляна вернулась к оригинальному исполнению авторских песен. При этом корифеи жанра, такие как Александр Городницкий и Олег Митяев, отказываются приезжать на фестиваль, пока стороны не достигнут взаимопонимания.