У нас дома поселился ГОЛОС — очень чистый, очень теплый, не выламывающийся в надрыве, не спекулирующий на шепотке. И — трогательный, потому что трогает за самое сердце.

В нашем доме поселились и ПЕСНИ. И слова, и музыку к ним написала Наташа Дудкина — новое имя в мире бардов. Раз бард, значит и исполнение тоже её. Мне подарили кассету под названием "У хороших людей", я с некоторой осторожностью поставила её на прослушивание — сколько раз уже было: после третьей песни нажимаешь кнопку "стоп". И бормочешь в досаде: "Нет, не Визбор... не Мирзаян... не Вероника Долина..."

Песни на новой кассете тоже не походили ни на кого. Потому что это песни Наташи Дудкиной — её и только её. И голос только её — хрустальный, нежный, неповторимый. Но, говоря о творчестве — в данном случае творчестве барда — и вспоминая известные имена, мы говорим не о похожести, а об уровне. Уровне музыкальном, литературном и исполнительском. И вот тут говорю не комплиментарно, а со знанием предмета, мы имеем право поставить Наталью Дудкину в ряд с высокими авторитетами данного жанра.

Что так прельщает в её песнях? Я бы сказала так: абсолютная гармония, слитность, единение слова, музыки и исполнения. Их невозможно разъять, выделить что-то из общего ряда. "Естественность... ненавязчивость... обаяние...чувство меры..., — так сказал о ней Сергей Никитин. И добавил:"Но загадка остается — возникает желание слушать еще". Может, разгадка лежит в том, как сама Наташа определила свою главную и по сути единственную тему: "Женщина в этом мире. Её проблемы, её любовь..." и, после паузы, раздумчиво: "Мне не приходилось зарабатывать деньги социальными темами"...

Вдумайтесь в определение "НЕ ПРИХОДИЛОСЬ" — новое поколение не занимается иносказаниями и подтекстом, от него этого никто не требует. Если хочет — поет, как Розенбаум, только о политике в разных модификациях, будь-то казаки, афганцы или евреи. Если хочет — поет о любви и измене. Но если смена партнера преподносится, как крушение берлинской стены — это же безвкусица. У Наташи Дудкиной безвкусица ни в нотных строках, ни в стихотворных строфах и не ночевала, всё естественно и гармонично, потому и исполнение неразрывно с самой Наташей, тоненькой, обаятельно-красивой, искренней даже в том, что не любит фестивалей. Слеты, творческие концерты, "сольники" — это сколько угодно. Но... "Элемент соревновательности мне совсем не близок — говорит она. Как и сидеть в жюри. Лучшее жюри — это время".

Сделаю сейчас маленькое "лирическое отступление" и скажу, что никогда не пишу о том, или ином человеке, не познакомившись с ним. Никогда! И ни о ком. Без отступлений! Посидишь за столом, почаюешь, пойдет беседа вольно, не упрятанная в схему "вопрос-ответ" — и вот влюбленность Наташи в книга Николая Ивановича Дубова, писателя предельно искреннего, изысканного в знании русского языка, неожиданно помогает понять культуру её творчества.

— А что вам кажется самым важным в избранном вами жанре?

— Не поучать, — говорит Наташа — забыть о себе.

И я тут же вспоминаю слова из одной её песни: "Я отошла от зеркала и увидала мир".

Мы с радостью наперебой вспоминали Забайкалье — оказалось, что и я, и она (только много-много лет позже) именно там начинали свой рабочий путь. Только я — сразу журналистом. А моя собеседница, более всего похожая на булгаковскую Елену Турбину, оказывается заканчивала МВТУ имени Баумана и поехала по назначению мастером электроснабжения в Забайкалье. А потом была инженером Московского Станкоинструментального института. А потом корреспондентом и обозревателем в "Коммерсанте". А потом — имиджмейкером, психологом — специально заканчивала Академию практической психологии при МГУ. Ибо, как она говорит, бард является, как и психолог, на своих концертах как бы специалистом по адаптации, общению и разрузке. Итут же мы переходим к проблемам авторской песни — по мнению Наташи сейчас пришло новое дыхание, новая волна, наконец-то обратились к музыке, которая иной раз даже опережает слово.

— Я сейчас просто больна формой босса-новы, — говорит Наташа. И, замечая полное недоумение на моём лице, тактично поясняет: — это интеллектуализированная форма городской самбы.

Н-да, отстаем от века... А пока я включаю кассетник — и снова ГОЛОС оживает в доме. Он весело и нежно объясняет, что у хороших людей за столами тепло и светло, а нехороших людей уже скушали серые волки — такая вот доминантная мысль утверждается за праздничным столом, после шампанского и душевных тостов. А ещё так важно знать, что доктор Оля Соколова вовсе не должна плакать о главвраче, который её любит, только замуж не берёт. Он ведь не один на свете, а вот она, доктор Оля Соколова, единственная для своих больных; "милый доктор, белый ангел, бесконечное тепло".

Я не стану больше пересказывать Наташины песни — их очарование, их задушевный строй не перескажешь. Но я хочу посоветовать всем, кто устал от грохота и грома нынешних "музыкальных пауз" — как в концертах, так и на телевидении: если вы хотите провести вечер в атмосфере чистоты и искренности, глубокой культуры и веселого лукавства, не пропустите выступление Наташи Дудкиной. Там, наверняка, и кассеты её будут. И тогда у вас, как и у меня, в доме поселится ручьевый весенний ГОЛОС. Да, забыла сказать: название этого очерка я взяла из Наташиной песни, оно точно подходит ко всему её творчеству.