Имя Тимура Шаова достаточно известно и популярно в среде бардовского бомонда. Да и в зрительном зале он неизменно вызывает улыбку и восхищение. Этот человек с внешностью "ботаника" как-то незаметно и стремительно завоевал своими песенками и побасенками людей разных профессий и взглядов. Еще лет пять назад на фестивали бардовской песни Шаова представили как птицу Феникс, долженствующую возродить из пепла бардовское движение. На концерте, к моему удивлению (я впервые услышала его имя), на первых аккордах близлежащие ряды защелкали камерами и стройным хором подхватили незамысловатую мелодию. Все десять куплетов, затаив дыхание, я тщетно пыталась расслышать, о чем же, собственно говоря, вещает бард. После трех куплетов зал находился в непонятном мне смеховом трансе, подобно прокофьевскому Принцу и его свите. Единственные долетевшие до меня слова — костер, палатка, дельтапланерист. Что ж, подумала я, поживём — увидим, талант наверняка всплывёт на необъятных просторах нашей Родины. И, действительно, Шаов не заставил себя ждать.

Кто аз есмь

Очевидно, я — бард, да, определённо, бард, ведь сочиняю стихи и пою под гитару аж пятнадцать лет, не меньше (при моей-то молодости). А вдруг я автор-исполнитель? Как-то с костром, палаткой и горными вершинами не сложилось. А может, я лирик? Нет, строки подобно "тих и печален ручей у янтарной сосны", слава Богу, я не сочинял. А вот поэт — Да.

Помрешь и поп не перекрестится,

Всплакнут соседи над тобой:

Погиб поэт, невольник чести,

Пал оклеветанный женой!

Тяжело быть поэтом в наше время, ведь:

Поэт — он хрупкий, он истерик.

Накладно нынче боковать:

Пойди, повесься в "Англетере" —

Не хватит денег снять.

А, может, я — конформист, артист, представитель андеграунда, сноб? Сам запутался. Да, запутаться в этакой нелепице труда не составит. При первом знакомстве с шаовскими песнями создается ощущение потока сознания, причудливо вмещающее в себя игру стилей, взглядов, выражений – некий абсурдистский шантаж слушателя, своеобразный театр масок. Под этаким кордоном юродства угадывается интеллигент нарождающегося века. Автор буквально осыпает слушателя наштампованными прошлыми веками именами, ситуациями, фразами:

— Генри Миллера читаю, Джойса, Кафку.

— Лишь портвейн да музыка Малера успокаивают

пищеваренье.

— Размышляя об эстетике Матисса, погружаюсь в экзистенциализм я.

— Как-то мне приснился Афанасий Фет, бьющий Иван Семеныча Баркова.

— Нет в мире печальней повести.

— Ни вьюги, ни няни, ни цензора.

— Меня бы в именье сослать.

Ощущение абсурда усиливается, как только начинаешь следить за сюжетом песен. Его не то чтобы нет. Драматургия подобна принципам игры, перетасовке героев, времен, ситуаций. Например, песня "Сказки нашего времени" начинается с небезызвестного сюжета о яичке, мышке, бабушке и дедушке. Сначала как – будто все хорошо: жили-были, появилась мышка — норушка, яичко смахнула, а дальше понеслось-поехало:

Раскольников старушку ту зарубит.

И не со зла, так по сюжету надо.

Старик же пьянством пьесу усугубит,

Эрцгерцога застрелит Фердинанда.

Вот было у крестьянина три сына:

Все дураки, что характерно,

Атос, Портос и младший — Буратино

Принцессу встретили, и кончилось все скверно.

Смотрю с тоской на ваше поколенье,

Сменили амплуа герои сказок.

Старик Хоттабыч возит ваххабитов,

Добрыня водку возит на КАМАЗах.

И так 10-15 куплетов. Каждая песня. Воистину, блестящий ум и память инженера (пардон, точнее — медика). Генетически нормальный, политически ущербный. Читатель спросит: а причем тут политика, когда обсуждаемый автор — бард? Положа руку на сердце, скажу откровенно: с бардами и их специфической ориентацией на кухонные откровения настолько все сложно и неоднозначно, что некоторые вообще ставят под сомнение существование бардовского движения.

Стоп, стоп. Ну, а как же фестивали? Легендарные шансоны отечественной сцены? Наконец, молодые интеллектуалы, поющие под гитару? Фестивали? Хорошо, главный, Грушинский. Бывали? Поседевшие участники первых фестивалей вспоминают, что когда-то, лет 30-40 назад они просто собирались и пели под гитару. А не успевшие поседеть? Вон, на той поляне, странные песни: под бубны и тамтамы речитативом поют обычное "хари-кришна, хари-рама", успевая при этом предлагать брошюры с речью вождя ЛДПР. А вон, недалеко от них, "Молодежное Единство", правда, ничего не раздающие, да и, честно говоря, не умеющие играть на гитарах. Ну, Бог с ними. Ведь впереди концерт мэтров бардовской песни. Жаль, сообщили, что Сергей Никитин и Виктор Берковский не приедут. Зато вместо них выступят на плавучей гитаре Анатолий Чубайс, Сергей Кириенко и остальные VIP. А губернатор самарской области Константин Титов сыграет с бардами футбол. Вот на этом романтика и кончается. Ну, услышите пару хороших песен с визборовскими переборами о трех аккордах.

Но, увы, с текстами совсем иного качества. Есть другие фестивали, но, как правило, ностальгируют все те же — Кукин, ИВАСИ (изредка), Митяев с поднадоевшим героем-лириком, ну и представители "Театра песни", которые к бардам имеют очень опосредованное отношение. А как же шансоны — Кальянов, Токарев и иже с ними? Друзья, это — творчество мечтающих о суровых российских мытарствах (в лучшем случае — непонятости, в худшем — баланде и решетке). Так называемый "блатняк". То есть взрослые дяди, поющие песни подворотни. Да, да. Ведь востребовано?

Вообще, всю популярную музыку современной России можно разделить на четыре категории:

1. Старый, традиционный рок

2. Рок "новой волны", несколько облегченный, но исполненный "вживую"

3. "Попса" того или иного качества

4. Радикальные экспериментальные проекты различных направлений и стилей.

Вот к четвертой категории, условно и грубо, можно отнести и творчество моего любимого барда Т. Шаова. Да не бард он. И не, потому что не поет о травке и "вечном". Хотя, по секрету, вышеназванные вещи к бардам не имеют никакого отношения, почти. А вот изредка мелькающие окуджавско-визборовские атрибуты — своеобразная ширма, за которую можно спрятаться политически ущербному Поэту. В одночасье — и признание, и авторитет, да и намек на непонятых кухонных интеллигентов.

Мне спеть бы про палатку и костер/ Про то, как нам не страшен дождик хмурый./ Но ты засел как вредоносный солитер/ Во чреве исстрадавшейся культуры.

Это он обо мне, критике. Что ж, отвечу я. Хитро. И этот посыл сработал. Слушатель поверил и вновь Ты на пьедестале. Мы покинем торопливо/ Наши злые города,/Там политиков болтливых/ Бродят тучные стада./ Там Доренко однозвучно/ Утомительно гремит.

И так продолжается достаточно долго. Выключаю магнитофон. Впадаю в глубокую задумчивость. На каких же струнах ментальности слушателя играет новоиспеченный поэт?

Безусловно, и без обсуждения — человек образованный, что не может не вызывать восхищения в наш пещерный век. Мешая ложкой скепсиса винегрет имен, Шаов создает ощущение причастности слушателя к великим событиям человеческой мысли. Поклонники бардов в массе своей — люди с высшим образованием (другой вопрос — какого качества это образование). И когда вдруг они слышат рядом идущие имена Фета и Баркова, догадываются о печально известной поэме "Про Луку". В сознании — я тоже знаю, я тоже улавливаю сюжет и настроение песни. А, значит, я уже интеллигент, в какой-то мере. И тут в ход идут и ностальгия по кострам, и аполитичность, и имбецильная улыбка Джоконды, и идея всеобщего братства, и смертельное отвращение к попсе, и развенчание снобов. Ну и естественно, каждому умному интеллигентному человеку не пристало горячо переживать умонастроения века. Здесь и махровый скепсис пригодился, который заливает толстым-толстым слоем шоколада и мозг слушателя, и струны исполнителя (в виде музыкальных цитат и аллюзий типа "Лебединого" Чайковского, песен Гребенщикова, "Мурки", "Мухи-цокотухи"). В общем, жернова стилизации перемалывают музыку почти всех времен и почти всех народов. И все это изрядно приперчено крепкими словечками, такими же напитками, "интересными ситуациями" супружеской пары. В общем, жизнь среднестатистического инженера, с её радостями и бедами. А чтоб рефлектирующий критик нос свой не совал в столь тонкие материи исстрадавшейся души, так и ему, пожалуй, всыплем по первое число: Он пришел с лицом убийцы/ С видом злого кровопийцы./ Я никто, а он – Белинский,/ Весь неистовый такой. Что ж, каждый имеет право на самовыражение. Каждый вправе зарабатывать деньги способом, предусмотренным законом Российской Федерации.

Времена меняются, кумиры сотворяются и низвергаются, а народ как хотел быть одураченным, так и "Людям братство,/ Гадам гадство,/ Бабкам грядки,/ Бардам бабки!"