Тимур Шаов. 37 лет. Родился и до недавнего времени жил в Карачаево-Черкесии. По профессии врач: терапевт, гастроэнтеролог и эндоскопист в одном флаконе. Первую песню сочинил, по собственному признанию, от скуки: когда сломал ногу и лежал в гипсе. Писал исключительно для друзей. Друзьям понравилось, велели продолжать.

Многие поклонники автора и исполнителя собственных песен Тимура Шаова сравнивают его с Владимиром Высоцким и Александром Розенбаумом. С Высоцким, потому что Шаов написал продолжение к известной песне Владимира Семеновича "Товарищи ученые. 30 лет спустя". "Товарищи ученые! На бедность вы не сетуйте. Наука жертв требует? Вот вами же и жертвуют с наукой заодно". А с Розенбаумом то, что и тот и другой по основной своей профессии — врачи. Однако главное, что сближает трех бардов, — ни в ком из них нет ни фальши, ни подлости, ни глупости, ни лжи.

Отчизной поставлен на мне красный крест

— Тимур, в одной из ваших песен есть строчки: "Подайте, родимцы, простому врачу, чтоб доктор хотя бы напился". Не в этом ли разгадка, почему вы решили сменить род деятельности?

— После того, как я стал исполнять песню "Волшебство виски", практически на каждом концерте дарят бутылки. Один раз пятилитровый баллон подарили. Я вот теперь думаю: кроме виски много хороших напитков есть, может, еще что-нибудь написать на эту тему? У меня жена, кстати, "Мартини" любит...

Ну а если серьезно, врачом я не работаю всего несколько лет. Недавно переехал в Дубну. Давно собирался, но кризис 98-го года всех подкосил, и меня в том числе. Я не смог тогда купить квартиру. А теперь мой переезд кто-то, наверно, расценит как побег из-за происходящих в Карачаево-Черкесии событий. Там осталась вся моя родня, все друзья. Как черкесы, так и карачаевцы. Мне очень больно об этом говорить. И я не знаю, есть ли в этой ситуации выход. Какое бы решение ни было принято, все равно одна из сторон окажется обиженной. Говорят об автономии. Но выход ли это? Как делить? Резать по живому? Переселять людей из одних районов в другие? Не знаю...

— Последние несколько лет вы совмещали концертную деятельность с работой в больнице. Как вам это удавалось?

— Низкий поклон главному врачу, которая после очередного моего приезда всегда спрашивала: "Ну а теперь, доктор, сколько вы у нас поработаете?"

Многие коллеги, друзья уговаривали меня не бросать медицину. Как-никак статус. Когда у жены спрашивали, кто у тебя муж, она с гордостью говорила: доктор. А теперь что будет говорить? Бард? Несерьезно как-то. Петрушка с гитарой.

— "Эх, нищее племя, коллеги-врачи, за что нас судьба наказала? В аванс выдают нам анализ мочи, в получку анализы кала"... Ваши слова, доктор. А вот еще: "Я жертва Минздрава, я падший престиж, я швед под Полтавою братья. Я черная моль, я летучая мышь, я функция в белом халате"... Ничего не скажешь – статус.

— Конечно, сложно прожить на оклад в 340 руб. Приходилось крутиться, брать как можно больше дежурств — выходило до тысячи. Тяжело, но нет худа без добра. На спокойных дежурствах я песни писал.

Ведь не музыка, а слезы

— Тимур, нет ли у вас ощущения, что авторская песня, впрочем, как и серьезная литература, достойная музыка, если и не откинули еще коньки окончательно, то доживают последние дни. Правят бал пошлые подделки, которые могут не только "ай-я-яй, убить негра", но и утянуть на дно культурной помойки всех нас?

— На мой взгляд, многое, действительно, безобразно, но не безнадежно. Оптимизм внушает, что остались еще люди, которые как вспахивали свой огород, свою делянку, так и продолжают пахать. В литературе это Битов и Искандер — личности, как мне кажется, вневременные. В музыке — Шевчук и Гребенщиков. В авторской песне — Юлий Ким, Мирзаян, Вадим и Валерий Мищуки, Егоров. Есть, есть еще маяки.

— Маяки-то есть, но кому они светят? Точнее, много ли наберется сегодня желающих увидеть их свет? Ни Мирзаяну, ни Егорову не собрать даже четверти зала, который легко собирает какая-нибудь дрыгающаяся под "фанеру" молоденькая соплюшка. На один из концертов Мищуков, я слышал, пришло всего семь человек.

— "Ведь не музыка, а слезы. Но поют, поют, хоть тресни, инкубаторские звезды нам конвейерные песни". Эти "звезды" как пришли, так и уйдут, и никто не вспомнит, были ли они вообще. А к Мирзаяну, Егорову, Мищукам зритель, слушатель еще вернется. Мне думается, что сейчас наступил ренессанс авторской песни. Я знаю, вижу, как много молодежи, подростков заболело в последние годы авторской песней. Меня это очень радует. И ничего страшного, если при этом они будут слушать еще и "На-На" с "Иванушками". Пусть знают, что существует "поп-культура" и культура. Но больше всего меня умиляет, когда я вижу на своих концертах семидесятилетних бабушек. Представьте себе интеллигентных питерских старушек, которые с удовольствием слушают мою песню, посвященную 17 августа 1998 г.

"Все мы жили, как умели. Все крутились, как могли. Нас тихонечко имели, мы привыкли, в ритм вошли. Зажрались, пустили слюни, позабыли, где живем. И тут нам смачно саданули по промежности серпом". И их это нисколько не коробит. В них нет ханжества...

Где культурная общественность?

— За несколько лет, что выступаю с концертами, лишь один-единственный раз получил недобрую записку. В рамках Грушинского фестиваля должна была выступить Галина Хомчик. Но почему-то она не приехала, и организаторы фестиваля попросили, чтобы я ее заменил. Мне в душу сразу запали сомнения: Галина публика — преимущественно ортодоксальные романтики — вряд ли по доброй воле пришла бы слушать меня.

"Где культурная общественность? Вновь по кухням, вновь молчит. Сохранить хотите девственность и оргазм получить?" — это не для них. И как в воду смотрел: меня обвинили в пошлости. Что тут скажешь? Как объяснить, что пенис, презерватив — это не матерные слова? Что оргазм, который кто-то испытывает, а кто-то даже не догадывается, что это такое, всего-навсего физиологический процесс? Уже после концерта ко мне подошел один из организаторов и сказал: "Тимур, ты умный, талантливый, но об одном тебя прошу: замени слово "оргазм". Я задумался, спрашивал даже совета у знакомых и малознакомых людей, чем можно заменить оргазм, но так ничего нового и не придумал. И решил так: хотите считать, что это пошлость? Ваше право. А я считаю намного большей пошлостью то, что обрушивают на нас ежедневно с экранов телевизоров. Рифмы: "любовь — кровь, весна — красна", по-моему, это даже большая пошлость, чем Иван Барков.

Иногда спрашивают, почему я не пишу серьезные или лирические песни? Меня это очень удивляет. А почему не обращаются с подобным вопросом к Задорнову, Жванецкому? Разве не интересно было бы узнать, почему они не пишут научные исследования, монографии? А что касается лирики... Даже если будет настроение, и я что-нибудь лирическое напишу, вряд ли вынесу на широкую публику. Потому что есть люди, которые умеют это делать лучше меня. А я работаю в другом жанре. Пока работается. А дальше посмотрим. Не хочу загадывать ни на день, ни на год, ни тем более на десять лет вперед. Профессия в любом случае есть, руки есть, закончатся песни — куплю эндоскоп.

Верните, твари, оптимизм

— Что-нибудь может вас выбить из колеи?

— Многое. Не пишется, например, песня — я хожу депрессивный. И ни виски, я, если честно, пью очень редко, как говорится, или пить или работать, ни что-либо другое, не спасает. Я стараюсь не гнать, лучше месяц буду работать, чем выдам халтуру.

Ожидание концерта, сам концерт — очень большой стресс для меня. Все-таки я еще не профессионал. Я некоторым своим коллегам даже завидую: оттарабанили выступление — и ладно, а понравилось кому, не понравилось — по барабану.

Очень многое зависит от настроения, настроя. Даже злого. Иной раз посмотришь телевизор, проникнешься безобразиями, которые творятся, и вот уже настроение: "Эх... твою мать!" Лучше всего в такие моменты работается. "Опять все то же. И рожи все те же. Невежи. Привычный, обычный кретинизм. Все та же лажа. Верните мне, твари, оптимизм".

А бывает по-другому. Включаю телевизор и слышу — взорвали дом. Ну какая может быть после такой информации работа? Умом-то я понимаю: профессионал должен работать в любом состоянии, но... Не хочу быть профессионалом, которому все по фигу. Я считаю, человек должен все пропускать через себя, через свою душу, чувствовать чужие страдания, как свои. Хотя как врач понимаю, насколько это ужасно. Можно помереть.

Помогают держаться на плаву жена, дети и чувство юмора. Одна барышня как-то позавидовала моей жене: он такой у тебя веселый. Она, наверное, решила, что я только вхожу в дом — сразу начинаю каламбурить, шутить, жена хохочет, все счастливы. Но так же не бывает. Жизнь есть жизнь. Однако без разумного оптимизма, я уверен, нам не выжить.

Подними с дивана мощи

— В чем же вы черпаете оптимизм? Поделитесь. Ведь даже ваши песни веселые только на первый взгляд, а если вдуматься, поразмышлять...

— А что делать? Ложиться на пол и ждать, пока потолок упадет или зарплату повысят? Народ, лишенный оптимизма, обречен. Мы все время чего-то ждем, все время хотим, чтобы кто-то что-то сделал за нас, забывая, что очень многое зависит от нас самих. Хотя бы делать то, что в наших силах. Будем продолжать оттаптывать друг другу ноги в троллейбусе, а вместо извинений хамить, оставим воспитание детей на произвол телевизора и улицы, наша жизнь не улучшится. Да, мы не можем себе повысить зарплату, но почитать хорошую книжку ребенку перед сном мы можем? Относиться друг к другу с уважением можем? Не воровать можем? С этим, правда, сложнее. Бог его знает: может, можем, а может, и нет. Давайте попробуем...

"Деньги-шменьги, кризис-шмизис — все туфта, все суета. Я вчера в метро увидел — мальчик Гоголя читал"...

А вообще, я же не Солженицын, не философ, как я могу научить кого-то жить, если сам еще учусь? Поэтому прошу рассматривать мои рассуждения как совет, который бы я дал самым близким своим людям, а не как истину с большой буквы.

"Занимайся сексом, спортом, плавай, рыбок разводи. Дай хоть раз начальству в морду, делай что-то, не сиди. Подними с дивана мощи, встань, занятие найди. Соблазни соседку, тещу, тестя — только не сиди"...